Повествуя свою историю, Муромский смотрел всё время на судью, лишь изредка мимолётно поглядывая то на Полину Суетину, то на Иду Марковну, то на кого – то из публики в зале. Со стороны его устремлённые на судью глаза воспринимались совершенно естественно, ведь он изъяснялся по её предложению. Но дело было не только и не столько в соблюдении уважения к суду в лице непосредственно судьи Тихомировой, а совсем в другом – Анна Павловна притягивала взгляд Родослава Ивановича. Она нравилась ему. Всем своим обликом – лицом, пропорциями фигуры, едва угадывающимися под мантией и даже голосом она напоминала ему Вику в их общей молодости. Ему хотелось, чтобы у судьи не сложилось о нём впечатление, как о мерзавце и моральном уроде.
Судья же слушала ответчика и вызываемые его словами противоположенные чувства, сменяя друг – друга, тревожили её душу: тёмная волна возмущения сменялась светлой волной сочувствия, за которой накатывалось отталкивающее непрятие, уступающее вскоре состраданию, а за ней снова взрастала мрачная волна брезгливости, исчезающая под напором человеческого понимания и юридического здравомыслия.