Управляющий поступил в услужение к графу, будучи не намного моложе него. У этого жена когда-то была, но умерла, рожая первенца. Первенец вскоре тоже умер, а управляющий больше не женился. Отношения между барином и управляющим, двумя немолодыми холостяками, были скорее приятельскими. Жил граф уединенно, гости наезжали редко. О визитах всегда предупреждали заранее, всё чин чинарём.
И когда среди ночи управляющий, живущий во флигеле, вдруг проснулся от стука в дверь, поначалу не знал, что и думать. Открыл. На пороге, опираясь на костыль, стоял граф.
Он был одет в шубу, наброшенную поверх рубашки. Вокруг завывала пурга, но граф ни снега, ни мороза будто вовсе не замечал.
— Тихоныч. В Дубки — есть зимняя дорога?
Дубки. Самая дальняя и бедная деревня из всех владений графа.
— Не могу знать, ваше сиятельство, — растерялся управляющий. — Навряд ли… На что им зимняя дорога? Туда и летом-то не больно ездят, болота кругом.
Граф удовлетворённо кивнул. Приказал:
— Одевайся. Поедешь в Дубки.
Развернулся и пошёл обратно в дом.
Когда обалдевший управляющий притопал туда же, увидел, что граф не один. В гостиной сидел незнакомец. Одет он был по-столичному, в штатский костюм, но управляющий отчего-то без труда представил его в мундире.
— Мой боевой товарищ, — подтвердил догадку граф. Имени незнакомца не назвал. — Сани у него свои, свежих лошадей я дам. Поедешь с ним в Дубки, покажешь дорогу. Я бы сам поехал, да вот… — Он с досадой стукнул об пол костылём.
В голове управляющего толклась примерно сотня вопросов. Задать он не решился ни один. Пробормотал:
— Слушаюсь, ваше сиятельство.
— Идём. — Незнакомец поднялся.
Он явно спешил. Взял с соседнего кресла нечто, завернутое в покрывало.
— В люльке — младенец, — кивнув на странный предмет, сказал управляющему граф. — Пристроишь в какую-нибудь избу. Выбери сам — чтобы хозяин непьющий, и чтоб детей не было. Прикажи ухаживать, как за родным. Скажи, что награжу за услугу.
Дальше управляющий принялся было расписывать дорогу до Дубков, полную сложностей и опасностей. Холод, пургу, голодных волков и прочие прелести. Но это меня уже не интересовало.
— Всё, хорош, — оборвал я. — Доставил по адресу, в сугробе не прикопал — спасибо. В итоге. Кто был этот человек, который привёз меня к графу?
Управляющий помотал головой.
— Не могу знать. Больше их сиятельство того своего друга ни разу не поминали. Всё, что приказали — ежели дойдёт до меня слух, что младенец помер, али, наоборот — что излечился, сообщить тотчас же. Младенец-то совсем хворый был. Только головёнка и ворочалась, — управляющий с сомнением посмотрел на меня.
— Хворый, — подтвердил я. — Но народная медицина творит чудеса. Подорожник, там. Ромашка. Чай с малиной… Короче, излечился. А сообщать об этом, получается, некому.
— Бумага для вас есть, — вдруг сказал управляющий. — Два года тому назад их сиятельство занедужили, лихорадка одолела. Помирать уж было собрались. Вызвали меня и письмо продиктовали.
— Где оно?
— Сию секунду-с. — Управляющий вскочил. — Извольте подвинуться!
Я изволил. Освободил доступ к столу.
— Их сиятельство все важные документы в потайном ящике хранили, — нырнув под стол, сообщил оттуда управляющий.
Под столом что-то задвигалось.
— Вот! — Управляющий вынырнул, держа в руке конверт из плотной бумаги, с сургучными печатями по углам и в центре. Протянул конверт мне. — Писал-то я, а печати их сиятельство самолично ставили. И подпись ихняя.
На конверте было выведено: «Завещание».
Глава 6
— Отлично, — буркнул я. — А если бы я не приехал — ты про это «письмо» вспомнил бы, вообще?
— Вы читайте, — уклончиво отозвался управляющий, — там всё сразу понятно будет.
Я сломал печати.
'Я, Императорскою милостию граф Давыдов Алексей Михайлович, завещаю всё свое движимое и недвижимое имущество отроку по имени Владимир.
Сей отрок трёх недель от роду, в ночь на Крещение Господне, года от рождества Христова 178… был по моему распоряжению отдан на попечительство в деревню Дубки. Ежели я помру, а отрок сей будет жив и здрав, способен ногами ходить, руками двигать, а головою — рассуждать ясно, приказываю ему тот же час вступить в наследство всем, чем владею.