Мы с Захаром переглянулись.
— Их и без нечисти убить могли, — пробормотал Захар. — Мечом в спину, али ещё как. А после тела прибрать.
— А могли тупо перекупить. Это сделать гораздо проще.
Захар посмотрел на меня с уважением. Из чего я сделал вывод, что не все охотники — рыцари без страха и упрёка. Прецеденты, видимо, бывали.
— Вместо того из столицы другого губернатора прислали, — закончил парень. — И уж этот сидит — тише воды ниже травы. А Троекурова с тех пор все ещё больше боятся. Нешто я мог сыну его отказать?
— Нет, конечно, — буркнул я. — Кабы мог, гоп-стопом не занимался бы. Нашёл бы занятие поприличнее. А мафия — она на то и мафия, чтобы боялись… Ладно, понял. Захар. Разлепи этих сиамских близнецов. Ты, — я кивнул «языку», — с нами пойдёшь.
— Куда⁈ — Парень снова затрясся.
— Не знаю, я не местный. Придётся тебе дорогу показывать. Есть мнение, что у нас с Николаем Дмитриевичем Троекуровым остались некоторые недоговоренные моменты. Надо восполнить этот пробел.
Николай Дмитриевич Троекуров в Поречье остановился в собственном особняке. Со слов Захара, постоянно Троекуровы здесь не жили, предпочитали Смоленск. Но наездами бывали.
В последние полгода сынок стал появляться чаще. Ради визитов в дом градоначальника, ясен пень. Вряд ли папаша подписывает сына на что-то серьёзное. Как всякий уважающий себя мафиози, деточку предпочитает держать в неведении относительно своих мутных дел.
«Язык» подошёл к особняку с чёрного хода. Постучал в дверь условным стуком. Мы с Захаром затаились в тени — так, чтобы не видно было из окон. Дверь открыли почти сразу. Троекуров не спал, дожидался посланца.
Шёпотом спросил:
— Ну?
— Всё готово, ваше сиятельство! Исполнили в точности, как вы велели. Только вот, изволите ли видеть… — «Язык», изображая смущение, сунул руку за пазуху и вытащил амулет.
Пустой, отработанный, но в лунном свете сверкнул эффектно.
— Что? — Троекуров высунул голову за дверь.
— Да вот, нашли у Давыдова. Поглядите сами.
Сработало. Троекуров шагнул на крыльцо. В тот же миг я одной рукой зажал ему рот, другой притиснул руки к бокам. Затащил в дом. Захар закрыл за нами дверь.
Тишина. Темнота. Никого не видно.
Уфф.
Существовала вероятность, что слуги ещё не спят. И я подумывал о том, чтобы не рисковать. Запихнуть Троекурова в карету, вывезти туда же, где мы обрабатывали «кикимору», и пообщаться на природе. Но по некоторым причинам это было неудобно.
Я сделал ставку на то, что Троекуров вряд ли заинтересован в том, чтобы о его тёмных делишках знала прислуга, и не прогадал. Слуги то ли спали, то ли Троекуров их разогнал, чтобы не палиться.
— Проверь, — шёпотом приказал я Захару.
Тот кивнул. Отправился на разведку.
Ориентироваться в темноте пришлось почти наощупь. Я затащил Троекурова в первое же подвернувшееся помещение. Через пять минут появился Захар и доложил, что в доме чисто. Никого.
— Молодец, — похвалил я Троекурова, — хороший мальчик.
Захар подошёл к столу и зажёг свечи в подсвечнике. Троекуров разглядел наши лица. Точнее, моё. И задрожал мелкой дрожью.
Захар связал Троекурову руки за спиной. А я убрал ладонь от его рта. Приказал Захару:
— Разберись там.
Захар кивнул и исчез. А я обратился к Троекурову:
— Что? Не ждал?
Троекуров молчал. Не ждал, видимо.
— Ты серьёзно думал, что четыре придурковатых гопника — это то, что может меня остановить?
Троекуров затрясся. Я съездил ему по физиономии. И ласково сказал:
— Мальчик. Запомни. Я очень сильно не люблю, когда меня убивают. И то, что ты этого не знал, не освобождает тебя от ответственности. Большой уже, мог бы и сам догадаться.
— Нашёл, — объявил довольный Захар, возникая на пороге.
Показал мне увесистый кошель.
— Как-то скромно, — оценив размер, решил я. — Ищи дальше. Он же не просто так приехал, а барышню обхаживать.
— Нет! — впервые подал голос Троекуров. — Больше денег нету!
— Да что ты, — улыбнулся я. — Тогда озвучу ещё один немаловажный момент. Чем дальше врёшь, тем меньше проживёшь. Для понимания: я только что ушатал троих из тех четверых, что ты ко мне прислал. Четвёртый остался в живых только для того, чтобы привести меня сюда, но это ненадолго. Твой единственный шанс не присоединиться к этим ребятам прямо сейчас — сказать, где лежат деньги.
Троекуров шмыгнул носом.
— А если я скажу, а вы меня всё равно убьёте?
— Да мы тебя и так всё равно убьём. Но в первом случае будет ещё и больно.
— Нет! — Троекуров затрясся.
— «Не губи!» — поправил я.