— Из-за него…
— Я спросил: Захар Фрола убил?
Скрипнув зубами, Никодим нехотя ответил:
— Ну, нет.
— Значит, крови на руках нет, — кивнул я. — Обосраться в жизни каждый может. Иногда — очень жидко. Но если пацан после такого выстирал портки и пошёл дальше — лично я считаю необходимым дать ему шанс. Девять из десяти так бы в дерьме и остались.
— Он амулетами торгует, — сказал Прохор. — И управляется с ними — будь здоров. Сила-то в груди осталась, её никаким изгнанием не забрать.
— Да вы что же — все за него⁈ — взревел Никодим, крутя головой.
Мужики переминались с ноги на ногу. Земляна дёрнула плечом:
— Ты, Никодим, с Фролом дружил — вот и злишься. А если подумать, то мы тут все как на подбор. Что? Напомнить, кто, когда и сколько раз обделался? Некоторые, вообще… — Тут она посмотрела на мрачного Егора и прикусила язык. — И ничего.
— Там другое!
— А оно везде — другое. Вот тут, — Земляна ударила себя кулаком в грудь, — у каждого своя битва идёт.
— Что у него тут, меня не касается! — упорствовал Никодим. — А вот если меня из-за него в винегрет порубят, в гробу я видал такого охотника!
— Может, мне лучше не идти? — предположил Захар.
Я повернулся к нему.
— Сам решай. Я честно скажу: люди нужны, много не будет. Дело серьёзное предстоит. И твои таланты ой как пригодятся.
— А если подведу…
— Так ты не подводи.
— Как же…
— А вот так. Просто вписываешься и делаешь всё, что можешь. Это легче, чем ничего не делать или сваливать.
Похоже, эта мысль оказалась для Захара новой. Он глубоко задумался. Я повернулся к Никодиму.
— Я за парня ручаюсь. Будут вопросы — спросишь с меня.
— Если будет, кому спрашивать, — проворчал немного поостывший Никодим. — Или с кого…
— Давайте смотреть в будущее с оптимизмом. Иначе не построить коммунизм в отдельно взятой губернии. А теперь, если нет иных предложений — предлагаю пустить кровь колдуну.
Егор молча, но увесисто впечатал кулак правой руки в ладонь левой.
Шли без затей, напрямки, через лес. Вели мы с Егором. Егор чувствовал направление, а у меня был сложноопределимый и загадочный козырь в рукаве, на который я очень рассчитывал.
— Какие ранги-то у ребят? — спросил я негромко. — Не ниже Витязя, как я понимаю?
— Как ты узнал?
— А они все на твой Знак перенеслись. Такое только начиная с Витязя исполняется.
— Ох, и голова у тебя! — восхитился Егор. — Мне б такую.
— Ох, не завидуй. За моей головой видишь, какие интересные существа охоту ведут.
— Это да… В основном, ты прав. Витязи они. Только Земляна — Пятидесятница.
— Да иди ты!
— Ей-богу. Ох, и бешеная девка! Сорвиголова. Тварей ненавидит до дрожи. Я договорить не успел про колдуна — уже на всё согласилась. А вот Никодим — тот десятник. Я его с собой перенёс.
Упс. Да, об этом я не подумал. Хотя даже Никодим по рангу существенно обгоняет меня. А значит, можно рассчитывать на серьёзную огневую поддержку и от него.
Я обернулся, оценил обстановку. Охотники растянулись цепочкой, которая змеилась между деревьями. Захар шагал сразу за нами, то и дело нервно хватаясь за свои мешочки и карманы, проверяя наличие и доступность амулетов.
И тут внезапно что-то изменилось. Я остановился, будто на стену налетел, и схватил за плечо Егора. Тот, опытный охотник, не стал задавать вопросов. Моментально присогнул колени, вытащил из ножен меч и выставил его перед собой. Стал оглядываться.
Все остальные охотники тоже молча приняли боевые стойки. Лишь Захар до последнего ничего не замечал — пока не впилился носом в широкую спину Прохора.
— Ой. А что слу…
— Тихо! — шикнул я, поводя мечом из стороны в сторону.
Что-то было не так. За двадцать лет жизни я очень хорошо научился чувствовать даже мельчайшие перемены. В голосах типа-родителей. В том, как солнце светит зимой и летом, в начале и в середине дня. В том, как меняется цвет потолка от старости.
Вот и сейчас, не сумев даже толком этого осознать, я отметил какую-то слишком уж резкую перемену в окружающем пространстве.
Денёк выдался на славу. Тёплый, солнечный — не соврал Фёдор, метеоролог в нём пропадает! Шуршал листвой ветер, пели пти… Птицы! Они замолчали!
И тут впереди послышалось утробное рычание. Потом я различил движение, как будто тень скользит между деревьями. Моргнул, вгляделся получше. Нет, не тень — волк. Или, будем говорить точнее, волкодлак.
— По сторонам смотреть! — крикнул я.
Твари были тупыми и заносчивыми. Об этом говорили все, об этом было написано в справочнике. Но никакая тупость не перебьёт инстинкт самосохранения. Переть в одну каску на девятерых охотников — это не тупость. Это — отвлекающий маневр.