Я уже начала думать, не убила ли его, когда он подошел к двери.
– Я убью тебя нахрен.
– Нет. Выслушай меня, Пэкстон. Я не изменяю тебе, этот ребенок на сто процентов твой, – начала я самым спокойным голосом, на который была только способна, надеясь этим успокоить его. Он был в ярости.
– Открой гребаную дверь, Габриэлла.
Ни за что. Мне был знаком этот тон, и я могла представить соответствующее ему выражение лица, то, как он произносил слова сквозь зубы.
– Я не открою дверь, пока ты не успокоишься.
– Я пойду к машине, возьму пилу и срежу эту дверь к чертовой матери. Открой дверь.
Ручка с моей стороны зашаталась, и я встала, молясь, чтобы тут стояли хорошие замки. Я отошла на несколько шагов назад и снова воззвала к нему.
– Пэкстон, пожалуйста.
– Нет, Габриэлла, к черту это. Ты ударила меня по яйцам. Я не собираюсь прощать это.
– То есть хватать меня за волосы было нормально? Да пошел ты со своими двойными стандартами, – закричала я внезапно, словно биобаба.
Но это на мгновение поразило его.
– Ты права. Я не должен был этого делать. Открой дверь.
– Ни за что. Я больше не та Габриэлла. Ты не можешь манипулировать мной. Попробуй лучше.
– Открой гребаную дверь, – приказал он снова, громко стукнув по двери. Уверена, там осталась вмятина.
Идиот.
Я сохраняла дистанцию и говорила с ним на расстоянии метра от двери.
– Ты только все усложняешь, Пэкстон.
– Нет, это твоя задача. Открой чертову дверь, Габриэлла.
– Я не открою, Пэкстон. Только когда ты успокоишься.
У меня началась паника, когда я не услышала ответа. Он ведь не был настолько обезумевшим, чтобы действительно взять пилу. Правда?
– Пэкстон?
Ничего.
Отлично.
– Пэкстон?
И снова тишина. Я крутила себе руки, не зная, что делать. Он ни за что не станет втягивать в это кого-то из детей. Хотя с другой стороны, в нашей комнате и раньше было очень громко, и они никогда не задавали вопросов. Пэкстон не зря поставил звукоизоляцию. Я знала, что внизу ничего не слышно. Подождите. Откуда я это знала? Я нервно тянула за пальцы, ожидая каких-то звуков. Каких угодно, кроме капающей воды за моей спиной. Но в комнате было мертвенно тихо. Капли стучали синхронно с сердцебиением в моих ушах – четкое пумп, пумп, пумп, пум, кап, кап, кап, кап.
– Пэкстон, я не шучу. Прекрати. Не смей тащить сюда пилу, – позвала я и тихонько подошла к двери, чтобы приложить к ней ухо.
– Мерзавец, – сказала я вслух, раздумывая, что делать дальше. Я знала, что нужно спуститься вниз, пока он не вернулся с гребаной пилой. Знала, что он может воспользоваться ею, но точно не внизу. А если мне удастся пробраться к одной из детских, будет еще лучше. Он ни за что не станет так пугать детей. Я тихонько открыла замок, все еще прислушиваясь к звукам за дверью. Так ничего и не услышав, повернула ручку и приоткрыла щелочку.
Пэкстон ухмыльнулся, глядя на меня по другую сторону.
– Глупая рыбка.
Я изо всех сил толкнула дверь, чтобы вновь закрыть ее, но мои махровые носочки не могли сравниться с силой мужа.
– Я беременна. Ты не можешь ударить меня, – закричала я, выставив руки между нами. Он мог сломать их, даже не моргнув.
– Не смей так больше делать. Ты меня слышишь?
Это вызвало другую вспышку, снова изменившую счет. Пэкстон позволил злости взять над ним вверх и зашел слишком далеко. Это было не прошлое, вспоминать которое я не хотела. Это был день аварии. Пэкстон толкнул меня головой в раковину, только то была не раковина, а стол. Его стол.
– Я звал тебя час назад, – сказал Пэкстон, наматывая мои волосы на руку и толкая лицом в стол.
– Прости, они не привыкли, что ты дома в течение дня. Не всегда спят днем.
– Я просил оправдываться?
Я чувствовала, как юбка моего сарафана поднимается, а стринги врезаются в попу, но молчала. Приняла наказание, закрыв глаза и ничего не ощущая. Совсем ничего. Я не боялась его, я была ничем и чувствовала это. Ничего. Пустота была такой глубокой и одинокой, что я презирала ее всем своим нутром. Я не ощущала шлепков его руки по моим ягодицам, не чувствовала, как он растирал жжение, но знала, что ударов было девять. Я считала их в уме, уставившись на фото нас четверых на фоне искусственного дерева. Не было ни одной эмоции. Совсем ничего. Даже боли, которую должны были вызвать шлепки.
Я ничего не чувствовала, когда он обошел стол и трахнул меня в рот. Ничего. Я ничего не видела, когда Пэкстон достал бутылочку со смазкой из ящика стола, словно это было чем-то обыденным, и выдавил его мне между ног. Я не чувствовала, как он вошел в меня, не чувствовала, как он держал меня за волосы, трахая сзади. Я была призраком, неспособным на чувства.
– Габриэлла?
Я знала, что он как минимум дважды звал меня, прежде чем я услышала его. Я уставилась на Пэкстона, уже не склоненная над раковиной, но с пустым взглядом.
– Господи Боже, Габриэлла. Скажи что-нибудь.
Я не могла говорить. Не знала, что произнести. Видение было быстрым, но неоспоримым. Даже слишком реальным.
– Оставь меня в покое, – сказала я, пытаясь обойти его. Конечно, Пэкстон не мог допустить этого. Я же сдаваться не собиралась.
– Ты не убежишь, Габриэлла. Чего ты ждала? Я слышал тебя собственными ушами. Ты сказала кому-то перезвонить, когда твоего мужа не будет дома. Я слышал тебя. С кем ты говорила, Габриэлла? Скажи мне.
– Мы занимались сексом в день, когда я разбилась. Ты отшлепал меня девять раз, склонив над своим столом, потому что я не смогла достаточно быстро уложить девочек и прийти ублажать тебя. Кажется, я даже помню твои точные слова. Что-то вроде "уложи девочек и приходи отсосать мне". Правильно, Пэкстон?
Пэкстон не ответил, но я видела его взгляд. Он был ошеломлен, находился меж двух миров, как я.
– Знаешь, что еще я только что поняла?
– Что? – произнес он тихо, злость исчезла.
– Я тоже не любила тебя. Я ничего не чувствовала. Совсем ничего. Как, по-твоему, мы можем пережить это? У нас ничего не выйдет.
В этот раз я обошла его с большей уверенностью, показывая своими действиями, что настроена была серьезно.
– Пэкстон, прекрати. Отпусти меня, так сейчас будет безопаснее всего. И для тебя, и для меня.
– Мне будет больно?
– Возможно, – ответила я честно.
Пэкстон поднял обе руки, сдаваясь с тяжелым вздохом.
– Ладно.
Я ушла от него и забралась в кровать, выключила свет и вновь отвергла его. Мне нужно было время.
Если до этого у нас не было проблем, то сейчас были. Даже в темноте можно было ощутить напряжение между нами. Пэкстон оставил меня одну, сначала закрывшись в душе, а после отправившись вниз. Вероятно, работать. Это был способ Пэкстона сбежать – 3D версия элегантного бассейна, задний дворик, словно из журнала. Он погрузился в работу, пока я лежала в кровати, раздумывая, к чему все это приведет, и мне это не нравилось. Совсем, но я ничего не могла поделать. Эти фрагменты нашей совместной жизни вносили хаос в наши отношения и, по правде говоря, я не знала, чем все закончится. Тем не менее, мне было чертовски страшно.