Он тотчас нагнулся к ней. Сейчас она нуждалась в его утешениях.
– Дочь моя, ты поправишься, – прошептал он. – Непременно поправишься.
У нее задрожали губы.
– Мой ребенок…
– Ох, но ведь это несчастный случай. Вы с Альфонсо любите друг друга, и у вас будет еще много детей. А что касается этого… мы даже не знаем, был ли это мальчик.
– Мальчик или девочка – все равно я любила его.
– Мы все любили его. Увы, ему не было суждено появиться на свет. – Папа тяжело вздохнул. – Ах, дочь моя, главное – ты спасена. Я благодарю всех святых за эту их милость. Да как же мне убиваться из-за нерожденного внука, когда у меня осталась любимая дочь? Лукреция, ты не знаешь, сколько ужасов я пережил, услышав о твоем несчастном случае! Я молился за твою жизнь, как еще никогда и ни за что не молился!… И вот, мои молитвы услышаны. Моя возлюбленная дочь спасена. А ребенок… Говорю тебе, у вас еще будут дети.
– Отец, – сказала она, – побудьте со мной. Пожалуйста, никуда не уходите.
Он улыбнулся и кивнул.
Она откинулась на подушки и постаралась думать о детях, которые будут у нее и Альфонсо; когда у них появится ребенок, живой ребенок, она перестанет убиваться из-за этого, неродившегося; ей нужно смотреть в будущее; она должна забыть о тех страхах, которые пробудила в ней Санча.
А между тем во Франции Чезаре все еще ничего не добился. Он уже жалел о том, что пустился в эту авантюру. Впервые в жизни ему пришлось испытать такие унижения. Карлотта Неаполитанская ненавидела его. Своим друзьям она заявила, что и под угрозой смерти не станет супругой Борджа, который ко всем ее титулам может прибавить только прозвище «Мадам Кардинальша». Разумеется, друзья Карлотты позаботились о том, чтобы эти слова достигли его ушей.
Правда, при встречах она напускала на себя простодушный вид и говорила, что он не должен винить ее за свой неуспех при дворе. Ей, мол, просто нельзя не слушаться своего отца, упрямство которого одобряют все короли Европы – кроме короля Франции, конечно же.
Это была явная издевка, и Чезаре с трудом сдерживал ярость, копившуюся в нем с каждой прошедшей неделей.
Однажды король вызвал его к себе. С ним была королева, и он не отпустил тех нескольких министров, что стояли возле трона. Чезаре сразу почувствовал – ему предстоит испытать какое-то новое унижение.
– У меня для вас печальная новость, дорогой герцог, – вздохнул Луи, и Чезаре показалось, что люди, стоявшие у трона, едва удержались от смеха.
– Я слушаю вас, сир, – призвав на помощь все свое самообладание, выдавил Чезаре.
– Двое наших подданных вступили в законный брак, – сказал Луи. – Боюсь, это событие вас не порадует.
– Я имею какое-то отношение к этим двоим подданным Вашего Величества?
– Непосредственное, дорогой герцог. Одна – принцесса Карлотта.
У Чезаре непроизвольно дрогнули губы; кровь бросилась в лицо. Он сжал кулаки – с такой силой, что ногти впились в ладони.
Его голос задрожал, а потом сорвался на крик:
– Она… вышла замуж?!
– Да, за одного бретонского барона. – Король пожал плечами. – Разумеется, ее отец дал согласие на этот брак, и мы с королевой не смогли воспрепятствовать его решению.
Правая рука Чезаре сама собой потянулась к рукояти шпаги. Перед ним были враги: это они все так подстроили. А он-то старался, вез им папскую буллу о разводе! Без нее, небось, король и королева не смогли бы сейчас быть вместе – и вместе же издеваться над ним! Ведь они намеренно оскорбили его, дав понять, что какого-то бретонского барона считают более важной персоной, чем сына Папы Римского.
Это было невыносимо. Они требовали от него слишком многого. Он не может терпеть подобные унижения.
Вероятно, Луи понял его чувства, потому что быстро добавил:
– Ах, мой дорогой герцог, при дворе есть и другие дамы. Кто знает, может быть, они окажутся менее капризными.
О Пресвятая Богородица, мысленно взмолился Чезаре, помоги мне успокоиться! Уйми этот жар в крови, который призывает меня совершить убийство!
Ему удалось выдавить из себя:
– О каких дамах изволит вести речь Ваше Величество? Луи благодушно улыбнулся.
– Представляю ваше разочарование, дорогой герцог. Но не отчаивайтесь – я могу предложить вам неплохую замену. У моего родственника, короля Наварры, есть прелестная юная дочь. Что вы скажете о браке с Шарлоттой Наваррской?
У Чезаре застучало в висках. Он настраивался на Карлотту, но Шарлотта и в самом деле была приемлемой альтернативой.
– Ален д'Альбре, – продолжил король, – кузен мой, подойдите-ка и скажите нам, что вы думаете о партии между нашим добрым другом герцогом де Валентинуа и вашей малышкой Шарлоттой.
Король Наварры обошел трон и встал перед королем Франции. Вид его был мрачен. Он сказал:
– Сир, до сих пор я думал, что кардиналам не дано права вступать в брак.
– Наш герцог уже не кардинал, – напомнил ему Луи.
Чезаре не удержался и воскликнул:
– Меня освободили от обета безбрачия! Я вправе жениться, как и любой другой мужчина!
– Я не могу верить на слово, – упрямо произнес Ален Наваррский. – Мне нужны доказательства того, что человек, бывший кардиналом, уже не связан целибатом.
Чезаре выкрикнул:
– Глупец! Весь мир знает, что я свободен! Наступила полная тишина. Луи холодно оглядел его.
Этот чужеземец забыл о строгости французского этикета – ну что ж, пусть теперь пеняет на себя. Чезаре опомнился.
– Прошу простить мою несдержанность. Но все это легко доказать.
– Тем более, – с угрюмым видом заметил Ален.
– Вы должны простить его настороженность, – добавил Луи. – Он отец, и ему не чужды отцовские чувства.
– Ваше Величество может объяснить ему, что я свободен.
– Мы в полной мере докажем ему ваши слова, – сказал король. – Но на это уйдет некоторое время.
– Мне понадобится документальное подтверждение, Ваше Величество, – заявил Ален.
Король встал и, подойдя к Алену, взял его под руку; затем повернулся и поманил к себе Чезаре; наконец, держа обоих мужчин под локоть, подвел их к узкому окошку в углу залы. Остальные заговорили между собой – чтобы своим молчанием не смущать частную беседу короля.
– Такое подтверждение у вас будет, – обращаясь к Алену, негромко сказал он. – Его Святейшество доставит его вам без малейшего промедления. – Он повернулся к Чезаре. – Аманье, брат Шарлотты, будет вашим братом, дорогой герцог. Он уже давно мечтает о кардинальской мантии. Кардинальская мантия, Ален! Полагаю, увидев в ней своего сына, вы быстрее примите правильное решение, не так ли?
– Доказательство, сир, – сказал Ален. – Документальное доказательство для меня и кардинальскую мантию для моего сына. Когда я получу все это, тогда… тогда я не буду препятствовать замужеству своей дочери.
Чезаре промолчал. Ему требовалась хоть какая-то невеста. Без нее он не мог возвращаться в Рим. А Шарлотта д'Альбре была такой же дочерью короля, как и Карлотта.
В свадьбе с ней он видел единственный способ избежать позора, но в то же время не мог не насторожиться.
Насколько соответствовал истине слух, ходивший при дворе: «Король держит Чезаре Борджа своим заложником»?
Что если ему предложили этот брак, руководствуясь всего лишь здравым желанием превратить его в добровольного гостя, а не подневольного? Чезаре не сомневался – король даже сейчас обдумывает различные планы нападения на Милан. Мог ли он, великий Чезаре, вновь оказаться в унизительном положении заложника?
Тем не менее брак с родственницей короля Франции вполне устраивал его.
Он решил жениться на Шарлотте – и как можно скорее.
Королевский двор переехал в Блуа. Так пожелал король, собиравшийся отметить свадьбу Чезаре Борджа, герцога де Валентинуа, и юной Шарлотты д'Альбре.
Сейчас Луи пребывал в отменном настроении. Ему нравился этот величавый замок, высящийся над берегом полноводной Луары. Здесь он родился в один из июньских дней тысяча четыреста шестьдесят второго года. И здесь же в апреле тысяча четыреста девяносто восьмого года принял запыхавшегося посыльного, который встал перед ним на колени и воскликнул: «Король умер! Да здравствует король!»