Хотя предложение Norm Со могло сделать ее богаче, чем можно было себе представить, оно не делало ее счастливой. Наоборот, через двадцать четыре часа после встречи она была больше в конфликте с собой и раздерганнее, чем раньше. Она была рада, что Джефри заработался допоздна и пришел, когда она уже спала. Он лег в гостиной и утром ушел до того, как она проснулась.
Карен не пришлось сообщать ему о встрече с Биллом Уолпером. Ей сначала хотелось разобраться с собственными ощущениями. Что ей могут дать деньги? Ей не нужен другой дом, и она не любит водить машину, поэтому она ей тоже не нужна. Деньги в большом количестве хороши лишь для того, чтобы на них купить себе свободу. Но как раз ее она и продает. Не похоже, чтобы предложение Norm Со как-то облегчило ее жизнь. Оно уже сделало ее жизнь сложнее и запутаннее. Если она примет предложение, то сумеет ли она взять ребенка, хватит ли времени на него? А сейчас ей приходится жить, тая секрет переговоров с Биллом, и если он вдруг раскроется, то ей придется столкнуться с разрушенными ожиданиями, страхами и надеждами других людей: Кейси, который был против сделки, миссис Круз и большинства работниц с производственной линии, которые опасались этого контракта, Мерседес, которая так жаждет своей доли от прибыли, что едва сдерживает себя, и Джефри, который даже не сдерживается. Карен испытывала давление со всех направлений и к тому же боялась, что этот контракт отвлечет ее от создания коллекции для Парижа.
Только Дефина, добрый старый друг Дефина, оставалась не вовлеченной в эту ситуацию и сохраняла нейтральное отношение к этой сделке. Поэтому, как только она доберется до работы, она поделится с ней впечатлениями от ланча с Биллом и обсудит его предложение.
— Пятьдесят миллионов? Ого! Парень знает, как нацепить наживку на крючок, — признала Дефина.
— Но что мне делать? — спрашивала Карен. — Я не знаю, что мне делать?
— Так узнай, — говорила Дефина. — Не предпринимай никаких действий до тех пор, пока не определишься со своими желаниями.
И это было как раз то, что Карен и ожидала от нее услышать.
Карен напряженно работала весь день, чтобы наверстать упущенное за время ее отсутствия. Было уже поздно — одиннадцатый час. Дефина тоже была еще на работе, суетясь в офисе и напевая старую песенку Майкла Джексона. На стене перед столом Карен висело более пятидесяти новых набросков.
— Прекрати петь! — раздраженно крикнула Карен. Ей казалось, что Ди пела отвратительно.
— Что тебя раздражает: мой голос или «Меморекс»?
— Дурацкая песня.
Карен встала, потянулась и протерла глаза. Боже, как она устала! Она подошла к окну и посмотрела на ленты огней, которые оставляли грузовики и легковые автомобили, с шумом проносящиеся по Седьмой авеню. Дряной песни Джексона вполне достаточно. Слава Богу, тройные панели окон заглушали шум улицы. Карен нуждалась в тишине. Но в этот раз Дефина не обращала внимания на ее настроение. Она хотела говорить, а поскольку Карен рассказала ей о предложении Уолпера, то теперь ей было трудно заставить подругу заткнуться.
— Ты думаешь, нам удастся использовать Стефани как примерочную модель?
— Почему бы и нет? Она чем-то тебе не угодила?
— Нет, она хорошая девочка. Мне не стоило бы говорить тебе, ведь ты все равно не замечаешь того, что не хочешь видеть. Ты не заметила, как сильно она похудела?
— Стефани?
— Да уж никак не Тифф.
Карен задумалась. Последнее время лицо Стефани казалось бледнее обычного. И она к тому же еще и похудела? Ей некуда было особо худеть, да и настроение у нее было вроде бы неплохим, разве что слегка возбужденным.
— Мне кажется, с ней все в порядке, — сказала Карен и снова вернулась к работе.
— Кого ты думаешь для Парижа?
Объяснений не требовалось: Карен поняла, о чем спрашивает Дефина. Они часто говорили в стенографическом стиле, поскольку без слов понимали мысли друг друга. Но Карен беспокоило нечто гораздо более важное, чем то, кого взять на работу моделью для демонстрации ее нарядов в Париже. Она была не только обеспокоена, но и напугана: важна не сама модель, а то, что будет на ней надето и кто придет смотреть коллекцию, и что скажут.
— Я не знаю. А как насчет Тангелы?
Карен вернулась к наброскам на стене, сорвала два из них, скомкала и выбросила в корзину.
— Ты серьезно?
— Вполне. Может быть, это поднимет ей настроение.
— Не делай этого ради меня. Во-первых, это ей не поможет. А во-вторых, она еще не готова для Европы.
Они опоздали с наймом моделей для шоу. Все лучшие и наиболее высокооплачиваемые из них были уже заняты. Но бюджет Карен и не позволял надеяться заполучить супермодель. Им придется нанять девочек помоложе, для которых возможность похвастаться тем, что они прошлись по подиуму на знаменитом парижском шоу, будет важнее чем заработок. Конечно, с ними всегда рискуешь. У них возникает боязнь сцены, они путаются в одеждах… Но на этот случай, на счастье Карен, у нее имелось секретное оружие — Дефина. Дефина может обучить любую девушку тому, как надо выходить на смотровую дорожку, за исключением Тангелы, которая не желала слушать ничего, что ей говорит мать. Карен обернулась к Ди.
— Почему бы тебе не просмотреть список претенденток?
Карен снова обратилась к развешанным на стене наброскам и потерла глаза. Ее охватил очередной спазм страха — коллекция не складывается.
— Как насчет Мелоди Крейг? — наугад спросила Дефина.
— Хорошо, только она бела, как сдобная булка. Давай придерживаться стиля молодых этнических американок. Может быть, Мария Лопес?
— Ради всех святых, не надо Марию — она испанка.
— Прекрати, Дефина! Никакой национальной чуши.
— Но она же латиноамериканская сучка. И не в национальности дело, а в ее поведении. Я могу поклясться, что она наркоманка. Все выходцы из Южной Америки наркоманы.
— А все черные, кроме тебя, чувствуют ритм. Прекрати, Ди! Хватит нам этих стереотипов.
— Подружка, некоторые стереотипы оказываются верны. И у меня есть чувство ритма, просто я не умею петь. — Вопреки сказанному Дефина тут же стала напевать песенку Майкла Джексона.
На короткое время Карен задумалась. Если у нее не выходит с нарядами, то, может быть, она сумеет покрыть их недостаток подбором правильных моделей? При демонстрации одежды от девушек зависит очень многое.
— Я приглашу Марию и Тангелу, а еще — Арми и Люсинду. Я хочу создать впечатление настоящей Америки. К тому же они все знают, как носить мои наряды.
— Арми стала слишком дорогой и, наверное, уже связана контрактом с другим дизайнером. Не смотри на меня так. Это ты сделала ее такой популярной. А Люсинду вообще нельзя выпускать на дорожку. Она всего лишь примерочная модель. Она не умеет ходить.
— Так научи ее.
— Это не так легко. Ты же знаешь.
— Ради Бога, Дефина, это не высокая сцена. Мы готовим всего лишь показ моделей.
— Попробуй сама покрутить задницей на дорожке под взглядом тысячи оценивающих тебя глаз, а потом говори, легко это или нет.
— Я знаю, это требует особого таланта. Но, мне кажется, у Люсинды он есть. Мне нравится ее внешность. Поэтому я и хочу нанять ее.
Дефина покачала головой.
— Как много ссор ты собралась затеять сегодня? — спросила она и круговыми движениями вальса выскользнула из комнаты, напевая надоедливую песенку Джексона.
Вот уж лет десять как Дефина называет ее скандалисткой.
— Это ты поджигатель и при этом считаешь, что я, Джефри, Кейси и Мерседес — твоя пожарная команда, — обычно ворчала Дефина.
Карен не могла не признать, что она права, что ситуация именно такова и несмотря на это, вполне ее устраивает. Хорошая, созидательная идея — как искра, из нее разгорается большой огонь. Будь то новый тип пуговиц, которые ей надо найти, или деньги, которые надо добыть у агента, чтобы закупить ткань экстра-люкс, в которую она влюбилась, — в любом случае Карен чувствовала, что это ее работа, — выманить, выцыганить, добиться не мытьем, так катаньем обеспечения задуманного всем необходимым как угодно и откуда угодно. А работа ее подчиненных состояла в том, чтобы воплотить задуманное в конечный продукт. Его создание требовало групповых усилий, и она, Карен, собрала для этого неплохую, нет, даже прекрасную команду борцов с огнем. И очень жаль, что она подведет их теперь. Очень жаль, что у нее получается всего лишь посредственная коллекция; тем самым она теряет репутацию и снижает продажную ценность своего предприятия. А как говорила Шанель? Что-то вроде того, что «ты всегда можешь отказаться от коллекции, если она отказывается от тебя». Что ж, коллекция отказывалась от нее. Она вздохнула. Может быть, она просто должна поскорее продаться Norm Со, пока не стало слишком поздно? Разочаровывающие наброски на стене подталкивали ее продаться, продаться до того, как ее разопнут в Париже. Но может быть, она просто не способна сосредоточиться? Она закрыла глаза. Перед ее умственным взором всплыла картина, виденная ею утром в галерее Метрополитэн.