— И это все? — спросила Белл. — Я думала, что ты закончишь свадебным нарядом.
— Мама, это и были свадебные наряды, — объяснила Лиза.
— Черные? Для невесты?
— Трюффо сделал черный свадебный наряд много лет назад, — сказала Дефина.
— И кто же покупает такую одежду? — спросила Белл.
Карен собралась было ответить, что Трюффо был режиссером, а не дизайнером, и что Дефина говорила о кинофильме, но вовремя передумала. Что пользы от ее объяснений? Ей неожиданно припомнился случай, который произошел лет двадцать назад, когда Белл вернулась из своего очередного похода по магазинам с двумя блузками, купленными для Карен. Одну из них Карен надела к обеду. Когда она села за стол, то Белл спросила:
— В чем дело, тебе не понравилась другая?
И тут из-за сцены раздался вопль. Это был визг Тангелы на фоне автоматной очереди испанских ругательств Марии. С бьющимися сердцами Кейси, Карен и Мерседес бросились за сцену, но опоздали. Девушки хлестали друг друга. Карен наблюдала, как Тангела сорвала кружевную накидку с Марии и разодрала ее. Казалось, что вместе с накидкой она сорвала с нее и волосы. Крик перерос в истошный визг, который удалось остановить лишь тогда, когда между девушками появилась крупная фигура Дефины. Подобно сказочному громиле-маньяку, только в женском варианте, Дефина схватила обеих моделей в борцовский захват замком и вывернула им руки за спину кренделем. Карен показалось, что материя треснула по швам. Она надеялась, что только по швам. Ей не хотелось бы ни разодранной на части альпаки по девяносто баксов за метр, ни разодранных девушек. Дефине удалось удержать под контролем их тела, но не их языки.
— Puta! Diabola! — визжала Мария. — У тебя больше выходов, чем у меня. Это все твоя маменька. Я не подбиваю свои туфли. Я не магазинный манекен.
Ясно, что Мария завидовала тому, что Тангела демонстрировала больше нарядов, чем она и все остальные девушки. И столь же ясно, что Тангела сделала замечание Марии, что та не подбила взятые напрокат туфли с тем, чтобы гарантировать их сохранность при возвращении в магазин. Остальное понять было трудно, но эпитеты в ответах Тангелы были понятны не только Карен.
— Ах ты, вонючая тварь! Держись подальше от моего парня, пока я тебя не прирезала. Грязная бабенка!
Дефина отпустила Марию и отвесила пощечину дочери. Мария вытащила остатки фаты из волос, швырнула их на пол, растоптала ногами и рванулась к выходу.
— Можете забыть обо мне. Я ухожу! — И с ненавистью взглянув на Тангелу, она выкрикнула: — Нужен мне больно твой нигер! Не можешь сдержать пса на поводке, так не тяни на меня. И моли Бога, чтобы я не подала в суд на тебя. — Затем, повернувшись к Карен, добавила: — Найдите себе другую девушку для Парижа. Я не работаю со шлюхами.
Мария бросилась к выходу. Черт! Карен смотрела на метры разодранного тюля, на причиненное разорение… К тому же Мария была единственной моделью, у которой имелся опыт демонстрации моды в Париже. Мерседес бросилась ей вслед, а Кейси помогал Дефине утихомирить Тангелу. Они вдвоем еле сдерживали истошно визжащую девушку. Она была в ярости. Дикое животное. Карен положила руку ей на голову. Она вспомнила разговоры о том, что ежегодно, перед каждым своим шоу Ив Сен-Лоран имел сердечный приступ. Похоже, что и ей самой придется запланировать по приступу перед каждым шоу.
Она посмотрела на остатки вуали, разбросанные по полу, и ей захотелось завизжать самой. Чем сможет она заменить черную накидку? Все было сшито по специальному заказу. Кем она сможет заменить Марию? Найти приличную модель за это время абсолютно невозможно.
Вернулась Мерседес.
— Я упустила ее, — призналась она, — но я позабочусь, чтобы в этом городе она уже никогда не нашла работы. Но это еще не все неприятности, что ждут нас впереди. Посмотрите, что я получила.
Она протянула Карен чикагскую газету.
Майнди Траулер вонзила нож глубоко и с разворотом.
ПРОТАЛКИВАНИЕ ТОВАРА НА РЕКЛАМНЫХ ПОМОСТАХ: КАРЕН КААН — ВЫСТАВКА-РАСПРОДАЖА ОДЕЖДЫ
Статья извращала все, что можно. Карен была выставлена бессовестным торгашом, вынуждающим женщин покупать ненужные им вещи. А для убедительности описывалось, как Карен вынуждала собственную племянницу, вопреки ее воле, проталкивать одежду покупателям. Карен взглянула на Мерседес. Та только закатила глаза.
— Я знала, что должна была поехать в Чикаго, — сказала Мерседес тоном, в котором слышался упрек Карен в предательстве.
Карен решила не рассказывать Мерседес о ссоре из-за шампанского. Что это изменит? Не стоит принимать это близко к сердцу.
— Держись. Что случилось, то случилось. После хороших новостей никакие новости не новости, если это не плохие новости. Ей надо было набить себе цену необычным углом зрения, — сказала она Мерседес. — Мир от этого не обрушился. Никто не читает репортажи о моде. Все смотрят картинки. А картинка со Стефани очень даже неплоха. И наряд смотрится на ней здорово.
— Дай посмотреть, — сказала Белл и выхватила у нее из рук газету.
О Боже, подумала Карен, только этого еще не хватало. Но было поздно. Мерседес выпустила газету из рук. Белл пробежала глазами заметку, то хватаясь за голову, то покачивая головой.
Лиза и Стефани тоже прочитали ее, молча стоя за спиной Белл. Рот Белл сжался в гримасе неодобрения, но что в этом нового? Карен посмотрела на Стефани. Глаза девочки были расширены от удивления и возмущения. Даже посреди всего этого бардака Карен не могла не отметить, как хороша была ее племянница. За последние несколько недель она здорово повзрослела. Ее скулы обрисовались четче, и все лицо стало более определенным.
Карен вдруг задумалась. Если Лиза возьмет на себя роль дуэньи, то не смогла бы Стефани заменить Марию Лопес? Отзыв в чикагской газете был омерзителен, но фотография — просто прекрасна. Стефани могла бы демонстрировать черную коллекцию. С ее черными волосами она будет выглядеть не хуже Марии. Карен очень беспокоилась за судьбу девочки. Она рассказала Лизе, как ей пришлось выручать Стефани на приеме Норис Кливленд, но это, по-видимому, не очень беспокоило сестру. Так же как сейчас ее не беспокоит состояние Тифф. Карен не знала, права она или нет в оценке отношения Лизы к дочерям, но она сама уж точно не оставила бы сейчас Тифф дома одну и не отпустила бы Стефани на прием к Норис без надежного сопровождения.
Карен подошла к небольшой семейной группке. Мать посмотрела на нее осуждающе.
— Если спишь с собаками, то завшивеешь, — сказала Белл.
«Да, с тобой уж лучше не спать», — парировала про себя Карен, сдерживая раздражение. Она посмотрела на сестру.
— Мне надо поговорить с тобой о деле, — сказала она Лизе.
Все удалось устроить, Стефани поедет в Париж. Лиза будет выполнять при ней роль дуэньи. Дефина будет работать ночи напролет, добиваясь от девушек необходимого настроения и уверенности в себе. И наконец-то у Карен появился момент, чтобы спокойно посидеть на одном из раскладных кресел за сценой демонстрационного зала. Только теперь она заметила, что в углу комнаты, рядом с грудой сброшенной одежды, тихонько сидел Перри Сильверман.
— Как долго ты здесь? — спросила она.
— Достаточно. Теперь я знаю, чем ты занимаешься. И ты будешь утверждать, что тебе это нравится?
— Не сегодня, — вздохнула Карен.
Он что-то пил из чашки.
— Почему-то мне кажется, что в ней не кофе.
— Потому что в тебе говорит инстинкт частного детектива, — сказал Перри и протянул ей чашку. — Это мартини, приготовленный по моему рецепту: берешь вермут, добавляешь оливы…
Она отхлебнула глоток и передернулась от крепкого напитка. Вкус был ужасен.