Лу Болдт, одетый в рабочий комбинезон, работал киркой на пустой автостоянке напротив мастерской. Еще трое мужчин, включая детектива Джона Ламойю, тоже были в комбинезонах, но работали лопатами. Болдт не мог понять, почему ему всегда достается кирка.
— Копайте, — приказал Болдт. — Он в полумиле отсюда и приближается.
Ламойя подналег на лопату и копнул мокрую землю. Руки Болдта, сжимавшие кирку, были влажными, но дождь был тут ни при чем. Пистолет оттягивал правый карман его комбинезона. Достать его будет легко.
— Эй, — воскликнул Ламойя, почувствовав, как все внезапно напряглись. — Отличная яма получилась, черт возьми. Слушайте, сержант, если мы запорем дело, то у нас будет хорошая профессия.
— Могилы копать? — спросил кто-то.
Остальные трое недовольно посмотрели на него.
— Извините, — сказал он.
Глава семьдесят третья
Когда машина Гармана пересекла воображаемую линию в миле от камеры хранения, в «Сохраняй-ка» проникли два полицейских сапера в сопровождении офицера техобслуживания Дэнни Котча и психолога Дафны Мэтьюз.
Котч безукоризненно справился с дистанционной видеокамерой. Дафна не отступала от него ни на шаг. Тоненький черный провод просунули под дверь гаража, и вскоре на экране возникло изображение.
Дафна прижалась к Дэнни Котчу, чтобы получше разглядеть экранчик. Она вскрикнула и заплакала, увидев съежившегося в углу Бена, замотанного веревкой. Кляпа они не заметили, и Дафна удивилась, что Бен не кричит. Экран был слишком маленьким, чтобы разглядеть его глаза.
«Лишь бы он был жив!» — подумала она.
Ячейка была пустой, если не считать черных полихлорвиниловых трубок, пары шезлонгов и нескольких картонных ящиков из радиомагазина.
Стараясь говорить профессиональным тоном, Дафна утерла слезы и обратилась к саперам:
— Он там. Надо вызволить его как можно быстрее.
— С таким поджигателем мы спешить не будем, — сообщил человек в толстом жилете.
Ее уже предупреждали об этом, но она не могла вытерпеть и минуты.
— Бен, ты меня слышишь? — закричала она.
Его голова взметнулась вверх, а единственный глаз вытаращился, пытаясь определить источник звука. Дафна снова расплакалась. Сквозь пелену слез она произнесла:
— Черт, давайте побыстрее, а? Я хочу, чтобы его вызволили оттуда.
К ним подбежал детектив в штатском с рацией в руках. Он закричал:
— Мэтьюз, Гарман в полумиле и приближается. Ты им нужна для отсчета. — Он приблизился к ней и передал рацию.
Только она одна могла принять решение о поджоге дома. Болдт утверждал, что из всей команды она лучше всех понимает психологию Гармана, и поэтому только она может отдать приказ. Это предложение обидело Багана и некоторых других, особенно пожарных начальников.
Дафна схватила рацию, повторяя то, что уже не раз говорила Болдту:
— Находится ли подозреваемый в прямой видимости от здания? — спросила она.
— В полумиле и приближается, — сообщил глубокий мужской голос.
— А дом ему виден? — повторила она, поражаясь тому, как элементарный вопрос может стать такой сложной проблемой.
— Нет. На таком расстоянии визуальный контакт исключается.
«Говори по-человечески!» — хотелось закричать ей.
— Когда ему будет полностью видно здание, — сказала она диспетчеру, — поджигайте. Но Гарман должен видеть, как оно загорится, иначе ничего не выйдет. Он должен участвовать в пожаре. Если он увидит, как здание загорелось, то захочет посмотреть, как его тушат. Прием?
— Осталось сто ярдов, — произнес диспетчер. — Говорят, что полный визуальный контакт наступит через сто ярдов.
— Ну что ж, тогда давайте дождемся полного визуального контакта, — с сарказмом проговорила она. Отпуская кнопку на рации, Дафна сказала саперам: — Шевелитесь. Я хочу, чтобы вы вытащили мальчика. И немедленно.
Глава семьдесят четвертая
— У нас тридцать секунд до поджога, — услышал Болдт в наушнике. — Подозреваемый в четверти мили и приближается. — Местоположение Гармана сообщалось с каждым объездом, с каждым перекрестком, и он все ближе подбирался к ловушке, подготовленной операцией «Адское пламя».
— Тридцать секунд, — сообщил Болдт остальным.
— Мы уже все обсудили, сержант, — напомнил Ламойя. — Это легкотня.
Болдт сурово посмотрел на детектива. Легкотней тут и не пахло.