Напрашивается вопрос: что это за дизентерия с такими ужасными последствиями? Да, дизентерия – опасное заболевание, могущее привести к смертельному исходу, но если человек идет на поправку, то полностью восстанавливается примерно за месяц, максимум за два, а молодым людям бывает достаточно и двух недель. Можно с большим на то основанием предположить, что заболевание Роберта носило невротический характер. В научной литературе многократно описаны случаи расстройства функции желудочно-кишечного тракта на фоне сильных эмоциональных переживаний, а смена обстановки (школы на университет) не могла не вызвать переживаний у нашего чувствительного героя. В школе ему было не очень-то комфортно, но где гарантия того, что в университете будет лучше? Школа, по крайней мере, находилась в родном Нью-Йорке, и Роберт проводил в ней только шесть-семь часов в день, а в Гарварде придется жить в общежитии… На мысль о невротической природе заболевания наводит не только его продолжительность, но и то, что Роберт во время своего восстановления мог запереться в своей комнате и по нескольку дней не выходить из нее. Видимо, состояние его было настолько угнетенным, что родители решили отправить его к Фергюссонам.
Современный Юго-Запад стал, если так можно выразиться, чересчур современным. Но сто лет назад жителям Нью-Йорка он представлялся истинным раем. Теплый климат, чистый воздух, живописные пейзажи и свежие деревенские продукты должны были творить чудеса, да и смену обстановки нельзя было сбрасывать со счетов. Можно только представить, как надоело Роберту сидеть дома. Короче говоря, старые врачи знали, что делали, когда прописывали своим пациентам вместо пилюль и порошков путешествие. В сопровождающие выбрали его бывшего педагога Герберта Смита, который дружил не только с Робертом, но и с Фрэнсисом и был заочно знаком со всеми Фергюссонами. Оппенгеймеры были готовы оплатить Смиту пропущенный семестр, но этому воспротивилось школьное руководство, да и самому Герберту вряд ли хотелось прерывать учебный процесс. Поэтому поездка состоялась во время летних каникул, и рассказ о ней заслуживает вынесения в отдельную главу. Почему? Да потому что у Джулиуса Роберта Оппенгеймера было две любви: физика и пустыня Нью-Мексико[8]. Давайте поговорим о Нью-Мексико, а затем перейдем к физике, ради которой наш герой изменил своей ненаглядной химии.
Глава третья
Tierra de Encanto
На улицах играют дети, способные решить некоторые из моих главных задач по физике, потому что у них есть возможности сенсорного восприятия, которые я давно утратил.
У любого человека есть какие-то особенные места, в которых ему очень приятно находиться, в которых он заряжается позитивной энергией. Не обязательно, чтобы место было связано с каким-то хорошим воспоминанием, порой достаточно одной лишь комфортной обстановки. У Роберта Оппенгеймера в Нью-Мексико совпали оба фактора: и воспоминания о первой настоящей любви, и умиротворяюще-неспешная провинциальная среда, разительно непохожая на привычную нью-йоркскую суету. Людям свойственно больше всего ценить то, чего им недостает. Роберт никогда не гнался за деньгами, поскольку вырос в обеспеченной семье, сумевшей пронести свое состояние через горнило Великой депрессии[9]. За год до того, как грянул гром, Джулиус Оппенгеймер продал свою долю в бизнесе и вложил полученные деньги в надежные банки (как говорится, кому везет, у того и петух несется). Но комфорт Роберт ценил высоко и потому столь лестно отзывался о Нью-Мексико, точнее, о Альбукерке.
Примечательная деталь – перед отъездом из Нью-Йорка Оппенгеймер спросил Герберта Смита, не могли бы они путешествовать под фамилией Смит, как два брата. Смиту эта идея не понравилась, но для биографов она очень важна, поскольку доказывает, что наш герой стыдился принадлежности к еврейской нации. Хотел ли он стать «настоящим американцем» или же пытался избежать дискриминации, неизвестно, но тем не менее такое предложение имело место. Современному человеку, далекому от расовых предрассудков и выискивания потаенных корней у окружающих, фамилия Оппенгеймер может представляться сугубо немецкой, но столетие назад все носители немецких фамилий подозревались в еврействе. Что же касается довольно распространенной фамилии Оппенгеймер, то после изданного в 1808 году наполеоновского декрета об обязательности наследственных фамилий[10] ее массово получали евреи, жившие в городе Оппенгейм, находящемся на юго-западе современной Германии (в настоящее время население Оппенгейма составляет около семи тысяч человек, и, наверное, примерно столько же Оппенгеймеров проживает в Соединенных Штатах и Канаде).
9
Великой депрессией называют мировой экономический кризис, начавшийся 24 октября 1929 года с биржевого краха в США и продолжавшийся до 1933 года (окончательно его последствия исчезли в 1939 году).
10
Действие этого декрета распространялось на оккупированные французами Нидерланды, Бельгию, Люксембург и западногерманскую Рейнскую область.