119
РИО, т. 73, с. 2, 280, 496; т. 78, с. 2, 192, 428.
(обратно)120
РИО, т. 73, с. 496.
(обратно)121
Ермолов А. П. Письма. Махачкала, 1926.
(обратно)122
Тургенев Н. И. Россия и русские. Ч. 3 // Библиотека декабристов, б. м., 1908, кн. 1, с. 125–126.
(обратно)123
Русский архив, 1912, кн. 2, № 7, с. 343–344.
(обратно)124
Мироненко С. В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в. М., 1989, с. 99, 113–116.
(обратно)125
Русский архив, 1912, кн. 2, № 7, с. 355.
(обратно)126
Тургенев Н. И. Письма. М.-Л., 1936, с. 302.
(обратно)127
Мироненко С. В. Ук. соч., с. 135–136.
(обратно)128
Тургенев Н. И. «Письма…», с. 309.
(обратно)129
Русский архив, 1912, кн. 2, № 7, с. 363–364.
(обратно)130
РИО, т. 78, с. 226.
(обратно)131
Ермолов А. П. «Письма…», с. 34.
(обратно)132
АКВ, т. 36, с. 155.
(обратно)133
Вот как он описывает Закревскому свой дипломатический стиль: «Происходило так, что я объявил министрам персидским, что если малейшую увижу я холодность или намерение прервать дружбу, то я для достоинства России не потерплю, чтобы они первые объявили войну, тотчас потребую (границ) по Араксу и назначу день, когда приду в Тавриз. Угрюмая рожа моя всегда хорошо изображала чувства мои, и когда говорил я о войне, то она принимала на себя выражение чувств человека, готового хватить зубами за горло. К несчастию их заметил я, что они того не любят, и тогда всякий раз, когда не доставало мне убедительных доказательств, то я действовал зверскою рожею, огромною моею фигурою, которая производила ужасное действие, и широким горлом, так что они убеждались, что не может человек так сильно кричать, не имея справедливых и основательных причин… Шах… был приуготовлен видеть во мне ужаснейшего человека и самого злонамеренного. Как удивился шах, когда с первого шагу начал я ему отпускать такую лесть, что он не слыхивал в жизни, и все придворные льстецы остались назади. Чем более я льстил и чем глупее, тем более нравилось, и я снискивал его доверенность… Не было разговора обо мне, чтобы он не распространился в чрезвычайных на счет мой похвалах, поручая вельможам своим, чтобы они оказывали мне возможное внимание. Он даже один раз сказал, что как я имел счастие быть удостоен доверенности Императора, то и он уполномочивает меня с своей стороны все то делать, что может служить к утверждению согласия… Можешь представить, что значат подобные слова в устах деспота, произнесенные рабам! Я после сего вельможами уважаем был, как будто сам из первейших членов государства. Иногда я сам поступал с ними, как с невольниками, и если бы нужно было для пользы дел моих потребовать чей-нибудь нос или уши, то едва ли бы сделали в том затруднение…» (РИО, т. 73, с. 243, 246, 247).
(обратно)134
РИО, т. 73, с. 245.
(обратно)135
«Записка о посольстве в Персию…», с. 9–10.
(обратно)136
Там же, с. 38, 63.
(обратно)137
Там же, с. 22–23.
(обратно)138
Там же, с. 53, 16.
(обратно)139
Там же, с. 73.
(обратно)140
РИО, т. 73, с. 279–280.
(обратно)141
«Государство счастливо, а его государь силен лишь, когда все сословия в государстве помогают друг другу. Ради столь благотворного результата руководители политического общества должны быть заинтересованы в поддержании справедливого равновесия между разными классами граждан и препятствовать посягательству одного из них на права других. Любая слишком большая власть наносит ущерб безопасности и благополучию всех. Страсти людей все время сталкивают их между собой, и такие конфликты… вредят государству, если верховная власть пренебрегает поддержанием равновесия, мешающего одной силе увлечь за собой все другие» («История» в «Энциклопедии Дидро и д'Аламбера», Л., 1978. С.101)
(обратно)142
При монархии «власть дворянства является наиболее естественной промежуточной и подчиненной властью. Отмените его права и вы тотчас получите либо народное государство, либо деспотическое… Необходимо, чтобы законы монархии поддерживали дворянство… не для того, чтобы ставить преграду между властью государя и слабостью народа, но с целью их связи». (Там же. С. 215.)
(обратно)