Эта его консолидирующая роль будет ослабляться при обеднении, спаивании и вымирании в ходе реформы, которая сконструирована так, что русский человек к ней приспособиться не может. Но полностью изъять эту консолидирующую функцию будет можно, только если удастся привить русским этот архетип «чужого». Если удастся вытравить чувство соборности и тот ген «русскости», который делал нас открытыми и собрал множество народов в сильное государство. Народ, который ощеривается против «чужих», вовсе не сплачивается на основе «своего» – проще всего (а для слабого и безопаснее) искать чужого как раз в собственной среде. Думаю, что инъекция синдрома «чужой» в русское сознание – одна из самых надежных социальных технологий демонтажа России. Заставь сегодня русских грызться с татарами, бурятами, ингушами, сплоти их вокруг ставшего вдруг «державным» Гайдара или Шохина – они сами себя и «переварят». Почитайте Эмиля Паина, разве не это советует президенту его «этнополитик»?
Красноречиво само умолчание, которым окружает фигуру «чужого» Бородай. Посвятив этой фигуре половину беседы, он ее совершенно не конкретизировал. Привел две абстрактные для большинства фигуры: «Этот дядя в банке и налоговый инспектор – два сапога пара. Не просто чужие, вроде козла в огороде, а именно экзистенциально, именно религиозно чужие». Ничего себе, объект для «приручения», да еще с такими мощными средствами как архетипы коллективного бессознательного. Почему гора целой кучи теорий рождает такую мышь? Наверное, важно прежде всего разжечь синдром, а уж конкретную цель потом можно будет подсовывать в зависимости от конъюнктуры. Как повернется. Лужков уже поставил эксперимент – компенсировал дискомфорт москвичей от расстрела «партийно-доктринальных структур» избиениями «лиц кавказской национальности». Станет недостаточно – обозначат «чужого» более широким именем «лица южных национальностей», и т.д. Должны ли русские, по мнению Бородая, «поддерживать позитивные, продиктованные охранительным инстинктом инициативы власти» в подобных случаях?
Нельзя полностью исключить, что проект по стравливанию русских с «социальными» и прочими инородцами удастся. Откат от рационального мышления к архетипам и инстинктам, ненависть к «доктринам» этому очень способствуют. Обидно, что в этот соблазн все больше впадает патриотическая пресса. Но давно известно: дивиденды от антикоммунизма даром не даются, и по контракту за них надо дорого платить.
1994
Страусиная политика
В результате удачно проведенных операций холодной войны противникам России в этой войне удалось завербовать достаточную часть номенклатурной верхушки и привести к власти прозападную группировку. Сегодня мало кто сомневается в том, что она проводит последовательную политику разрушения всех систем, необходимых для существования России как независимой страны. Экономика, наука, образование, армия – все это подорвано под предлогом борьбы с коммунизмом. Намерения ясны, и уже не найдется дурака, верящего, что цель Чубайса – экономическое возрождение России. Его цель – стабилизация России в состоянии деиндустриализованного сырьевого пространства. Об успехах в этом деле с радостью заявлено. И люди просто разделились на две категории: тех, кто с колонизацией России смирился (проживем как-нибудь – на стакан хватит), и тех, для кого сама мысль о сдаче России иностранным мироедам невыносима. Как выйдешь на цветущий луг, увидишь тихую речку да представишь, как мировой Шейлок щелкает костяшками своих счетов, приплюсовывая их к уже высосанным землям Руанды и Боливии, нехорошие мысли начинают бродить в голове.
Не готовы мы еще ложиться с гранатами под танк. Хотим избежать и хованщины, самосожжения – последнего нашего средства. Потому и выделили из себя «цивилизованную оппозицию», лелеем ее, аплодируем. Но вожди идут вперед лишь в той мере, в какой сзади на них давят ведомые – это общее правило. Вожди – выражение нашего безымянного импульса и силы. Так же, как Чубайс и Гайдар – выражение силы и страсти тех, кто рвется к богатствам России.
Чтобы подталкивать вождей, нам надо самим побольше знать, ставить перед ними конкретные требования, а не ограничиваться глухим недовольством. А пока что всякие конференции и собрания напоминают пленумы ЦК при Горбачеве – тогда наши несгибаемые коммунисты смотрели на него волками, а шли за ним, как бараны. Лучше ставить небольшие вопросы, но требовать на них четкого ответа – не слезать, пока не ответят. Вот я и хочу задать вопрос: почему не было явной реакции никого из лидеров оппозиции на два важнейших шага правительства, означающих необратимое принятие Россией неоколониальной зависимости от Запада? Речь идет о согласии на «капитализацию внешнего долга» и о подписании крупных контрактов, позволяющих иностранным инвесторам осуществлять внутрифирменный оборот оборудования и материалов в обход таможенных механизмов.
Оговорюсь: может, какая-то реакция и была, но столь слабая, что публике она неизвестна. Между тем, важность этих шагов режима такова, что для информации общества следовало бы использовать все каналы: заявления в печати, пресс-конференции, даже листовки – в любой стране при наличии оппозиции так бы и случилось. Трудно предположить, что оппозиция не понимает смысла этих шагов – у нее целый легион ученых советников, экспертов, аналитиков. Возможно, они знают что-то такое, чего не знаю я, обычный читатель, неспециалист? Тогда пусть развеют мое недоумение. А пока я изложу то, что знаю – из всем доступных книжек и вполне доступной специальной литературы. Я выбрал защищенные в США диссертации о том, как в течение 80-х годов в трех десятках стран была применена «стабилизационная» программа Международного валютного фонда (МВФ), и что стало с экономикой этих стран. Это – та программа, которая реализуется сегодня и в России.
Обо всей программе говорить не будем, ограничим вопрос. Важным условием подчинения страны программе МВФ является внешний долг. Его предварительно и навязывают (по выражению одного эксперта, «как ящик дарового виски алкоголику»). Навязанные кредиты потом быстро и с лихвой возвращаются: когда удавка затянута, займы прекращаются и у должников начинают выворачивать карманы. Согласно данным ООН, в потоке денег между МВФ и «третьим миром» точка равновесия пройдена в 1985 г., и залп кредитов начала 80-х годов позволил МВФ выгрести из бедных стран в 1985-90 гг. вдвое больше денег, чем было дано в долг.
Но функции МВФ – не выкачивать деньги самому, а лишь организовать эту работу, сам он контролирует не более 10% потока. За ним идут транснациональные банки (ТНБ) и корпорации (ТНК). Вот они-то уже сосут, как пиявки. Вот поток денег между богатыми и бедными странами в 80-е годы: дано в долг бедным странам чистых 49 млрд., вышиблено 242 млрд.
Красноречивый факт: в советники себе правительство Гайдара-Черномырдина берет «чикагских мальчиков» – экономистов, которые намыливали веревку внешнего долга для бедных стран. А не экономистов из тех стран, которые душили. И даже не тех европейцев (а есть среди них и нобелевские лауреаты по экономике), которые удушению пытались препятствовать. Из этого следует, что цель наших министров – не отвести от России петлю, а ловчее ее накинуть. Отсюда и выбор экспертов.