Я понимаю, что выращивание двух поколений в тепличных условиях (без реальных и крупных угроз – без «хищников») было не единственной причиной той утраты воли к сопротивлению, что проявилась сегодня. Это причина, лежащая на поверхности, с нее и проще начинать. А сначала надо описать саму проблему. Понятно, что о ней не скажет ни Чубайс, ни Березовский с его идеологической машиной. Но о ней не говорит и пусть маленькая, но все же идеологическая машина оппозиции. Это нам не на пользу.
Пройдемся сверху вниз. Везде мы видим почти одно и то же. Те, кто не примкнул к хищникам, соорганизоваться для сопротивления не могут – даже в мыслях, не говоря уж о делах. Вспомним беловежский сговор. Есть в самом акте преступления что-то загадочное. Так люди смотрят, вперившись, на руки фокусника, и не могут понять. Как это? Был голубь под шляпой и – нет его! Убийство совершили средь бела дня, при всем честном народе, но так, что жертва даже не охнула – сидит, как сидела, моргает, улыбается, а уже покойник. Тут же рядом любящие сыновья. Смотрят, как вынимают из сердца нож, аккуратно его вытирают, прикрывают ранку платочком – и ни у кого никакого беспокойства.
Один из потрясающих документов всемирной истории – стенограмма сессии Верховного Совета РСФСР, что утвердила беловежское соглашение. Ветераны, Герои Отечества, генералы Комитета Государственной Безопасности – все проголосовали послушно, как загипнотизированные, не задав ни одного вопроса. Под глумливые присказки Хасбулатова: «Чего тут обсуждать! Вопрос ясный. Проголосовали? Ну, приятного аппетита». Хотел бы я проникнуть в душу космонавта, честного и отважного человека, твердого коммуниста, любимца всего советского народа. Что он думал и чувствовал, когда нажимал на кнопку, своей личной волей узаконивая ликвидацию СССР? «Не мог понять в сей миг кровавый, на что он руку поднимал?».
Конечно, надо бы узнать, почему шесть человек, проголосовавшие против, оказались не подвержены гипнозу. Сама малость цифры говорит, что это – случайный сбой. В любом аппарате бывает, даже в японском телевизоре. Может, за колонну эти люди ненароком встали или за бумажкой наклонились – оказались вне поля какого-то действия, которое отключило ум, совесть, инстинкт самосохранения и даже родительские чувства множества людей, всего состава депутатов 150-миллионного народа.
Для практических действий режима, который подрядился ликвидировать СССР-Россию, ратификация беловежского сговора и не требовалась. Все равно парламентскую демократию должны были ликвидировать, весь план реформы был с нею несовместим. Но как последний эксперимент над Россией перед утверждением рискованной программы вся эта акция имела исключительную ценность. Ликвидация державы, на что не мог бы рассчитывать даже победитель в обычной войне, несла русскому народу тяжелые бедствия – возможно, смертельные. Нет даже смысла перечислять их – они совершенно очевидны сейчас и были очевидны всегда. Иначе бы Россия не вела изнурительные войны в течение пяти веков. И вот, некая клика, внедренная в управление государством и в прессу, как вирус в клетку мозга, проводит решение о ликвидации СССР через Верховный Совет – без террора, без запугивания, без подкупа депутатов. А народ не только не сопротивляется никоим образом – он даже не безмолвствует. Он просто не замечает случившегося.
Что означал тот эксперимент? Что Россия не обладает никакими средствами защиты. Действуя умело, ее враг может добиться абсолютно всего. Россию не защищает ни армия, ни все прочие системы государства, ни партии, ни духовные пастыри (интеллигенция), ни церковь, ни сам народ в лице «трудящихся масс».
Поразительно, но оппозиция даже не зафиксировала этот небывалый факт – полную утрату всеми подсистемами государства и общества минимальной способности выполнять свои прямые обязанности по защите страны. Даже напротив, она пускает народу пыль в глаза. Например, всем очевидно, что Комитет Госбезопасности СССР своего назначения не выполнил. Враги государства заняли высшие посты, и КГБ об этом знал – но ничего не сделал. Как минимум, КГБ позорно проиграл свой бой. А судя по мемуарам многих его начальников, можно говорить и о переходе части КГБ на сторону противника. И – глазам отказываешься верить – ЦК КПРФ поздравляет «славных чекистов, надежных защитников Отечества» с каким-то их юбилеем. Как это понимать?
И ведь это перевернутое мышление присуще многим, чуть ли не всей массе наших людей. Вот, празднуют в здании МХАТ им. Горького юбилей журнала «Наш современник». В ложе для почетных гостей, рядом с Т.Дорониной – маршал Д.Язов. Ему посвящают песню, весь зал встает и устраивает ему овацию. Все правильно, он – честный человек и честно прослуживший всю жизнь Родине солдат. Пусть как Министр обороны СССР он свой бой проиграл – силы были неравны, война необычная. Но этой овацией зал как бы закрывал страницу сопротивления, переводил его в разряд славного и печального прошлого. Здесь была оборвана преемственность.
В зале не было генерал-полковника А.М.Макашова. Но где-то в задних рядах сидел В.А.Фролов, народный артист России, режиссер Театра драмы г. Орла, который в сентябре 1993 г. просто вступил в полк, охранявший Верховный Совет РСФСР, и стал в нем командиром взвода. Стал тем «сержантом», от которого бы могло начаться спасение России. Но никому из лидеров оппозиции, заполнивших сцену, не пришло в голову посадить его (или подобных ему, уцелевших в огне) в ложу рядом с маршалом и устроить овацию общую. Бои проигрываются, но сопротивление продолжается – так бы это понималось.
Когда было установлено, что с Россией можно делать абсолютно все, ее и начали обгладывать спокойно, по графику. Сначала выпустили Гайдара – изъять за одну ночь все личные сбережения целого народа и все оборотные средства народного хозяйства. Сколько-то тысяч ограбленных умерло от инфарктов, но никто и пальцем не пошевельнул, чтобы защититься. Примеру Гайдара последовали выросшие, как грибы, «частные банки», которые хладнокровно и чисто ограбили дотла тех, кто ускользнул от Гайдара, сорок миллионов человек – при полной их апатии. Ворам даже слова упрека никто не сказал. Вкладчики банка «Чара» лишь уповают на правосудие США – может, что-то отнимет у Япончика и вернет крохи русским людям.
Следующим актом выпустили Чубайса. Он произвел «приватизацию» – все национальное достояние в виде промышленности было изъято и передано под контроль десятка семейств, в которых русского человека не сыщешь днем с огнем. Каха Бендукидзе взял себе самый большой в СССР «завод заводов» Уралмаш, некий грек – один из крупнейших в мире Челябинский тракторный, и т.д. Рабочие в целом и их организации – профсоюзы, всякие ОФТ и СТК, промолчали и даже не хотели вникнуть в суть приватизации (даже в Верховном Совете СССР, когда впервые принимали Закон о приватизации, один только депутат Сухов, таксист с Украины, пытался что-то возразить).
В Челябинске рассказывают: группа с московского телевидения, проезжая мимо, решила пообщаться с людьми, которые рылись на свалке за большим заводом. Кормясь остатками советской бесхозяйственности, эти люди откапывали бракованные медные детали. Разговорившись, бывшие рабочие расстегнули свои робы и репортеры увидели страшные шрамы. Новые хозяева, «приобретя» заводы, посчитали своей собственностью и залежи лома десятилетней давности. И, чтобы отвадить жадных «люмпенов», однажды выпустили на них свору арендованных у милиции овчарок. Отлежав в больнице, кое-кто по месяцу, искалеченные люди вернулись добывать кусок хлеба – безропотно, невзлюбив лишь собак.
Так отнеслись к приватизации заводов. Немного погодя иностранным компаниям начали передавать уже и главные месторождения минеральных богатств России. Это не вызвало не только сопротивления, но даже и сомнений. Люди махнули рукой на благополучие детей и внуков. Сейчас, в соответствии с тем же графиком, началась территориальная ликвидация России – в буквальном смысле слова лишение русского народа его почвы.