В лето шестидесятое светлейшего князя Константина по грехам нашим великая сушь продолжалась.
В то же лето Епископом Острова был поставлен Афанасий.
В лето шестьдесят первое Константиново опять не было урожая вследствие великой суши. Поскольку съестные припасы, по обыкновению, хранились в северной части Острова, первыми их нехватку ощутили жители южной части. И тогда епископ Афанасий призвал князя послать на Юг часть малую от хранившегося зерна, чтобы живущие там люди не умерли.
Князь же Константин отвечал:
Юг откололся не только от Севера, но и от съестных припасов. Как могу кормить чужих, когда завтра есть будет нечего своим?
В лето шестьдесят третье Константиново, начиная с весны, пошли дожди. К концу мая, когда дожди стихли, князь двинул свое войско на Юг. В этот раз он пошел по выжженной части Леса и не встретил там препятствий, но только малые дерева, прозябшие на пожарище.
Далее шли полем, засаженным долгожданными злаками, и там их также никто не встретил, кроме одного только престарелого крестьянина Елевферия, который сказал:
Зачем топчете посеянное? Сравнил бы вас, наверное, с саранчой, но боюсь лютыя смерти.
Некие же воины хотели Елевферия убить, но его закрыл собой епископ Афанасий, поехавший с войском для умягчения сердец.
Ксения
Войско князя шло по засеянному полю неслучайно, как неслучаен был и поход, начавшийся в мае, когда на полях появились первые всходы. Константин понимал, что, если этот урожай будет собран, шансы его на победу над князем Фролом резко уменьшатся. Он знал, с какой тщательностью готовился Фрол к обороне, и голод был его, Константина, главным союзником.
По мере приближения к Фроловой Крепости войску Константина всё чаще встречались деревни и хутора, и все они были пусты, ибо жители их бежали под защиту крепостных стен. Там же они надеялись найти себе хоть какое-то пропитание, хотя после длительной засухи и в Крепости его почти не было. То немногое из еды, что было у князя Фрола, он делил между солдатами своего войска. Оттого мужчины из беженцев вступали в войско, ведь только так они могли прокормить свои семьи.
Подойдя к Крепости, князь Константин удивился тому, как она изменилась. Он знал от лазутчиков, что Фрол занимается ее перестройкой, но таких перемен не предполагал. Окружавший Крепость ров с водой был расширен, а стены стали так высоки, что Константину показалось, будто проплывавшие облака задевали их зубцы. И он спросил у стоявших рядом, задевают ли. Те же ответили ему в один голос:
Нет, не задевают.
Когда передовой отряд в первый раз приблизился к северной стене Крепости, оттуда полетели стрелы. Из-за стены поднялись дымы невидимых костров, а вскоре на деревянных подъемниках показались котлы. Подъемники были подвижны и перемещали котлы так, что те оказывались над внешней стороной стены. Котлы качались на цепях, и время от времени из них проливалось то, чем они были полны: кипяток и смола.
Воды в Крепости было в достатке, поскольку через нее протекала Река. В смоле также не испытывали нужды, многие ведь в этих краях занимались рыбным промыслом и смолили ею свои лодки. И передовой отряд князя Константина отступил на расстояние полета стрелы, основное же войско тоже не пошло дальше.
И тогда сказал Константину епископ Афанасий:
Ты видишь, князь, что Крепость хорошо защищена, а взять ее можно лишь через великие жертвы. Смири в себе гордый дух и возвращайся в Город, пусть это будет твоей жертвой Всевышнему.
Князь же ответил:
О какой жертве ты говоришь? Как возвращаться мне, когда богоненавистный Фрол принес в жертву единство Острова?
Никакое единство, возразил епископ, не стоит человеческой жизни. Если единство угодно Богу, Он вернет его и без тебя, а если не угодно, так зачем его и возвращать?
Князь Константин, однако, не послушал епископа. Прервав бесполезное стояние, в рассветный час он двинул свое войско на Крепость. Протекшее время Константин посвятил подготовке плотов, на которых надлежало преодолеть рвы с водой. Часть их он привез из Города, а часть велел изготовить на месте. Перед началом сражения обратился к епископу за благословением, но Афанасий ему в этом отказал.
Буду лишь просить ангелов небесных, ответил, чтобы прикрывали всех воюющих невидимыми щитами.
Князь же посмотрел на него протяжным взглядом.
Сказал:
Важно, епископе, чтобы ангелов на всех хватило. И щитов тоже, а то некоторые ангелы летают, слышал, с пустыми руками.
Как только войско Константиново стало спускать плоты на воду, со стены посыпался град стрел. И хотя идущие на приступ пытались закрываться щитами, стрелы находили путь к их телам. И вновь, как прежде в Лесу, на острия стрел была нанесена отрава, и малейшая царапина оборачивалась смертью.