Четверостишие еще раз показывает, как любили авторы того времени словесную игру.
На Луне и, правда, виден человек с вязанкой хвороста. Нынешний читатель воспринимает эту строку как метафору, а Роланд Коттон не просто сравнивает скорохода Кориэта с лунным человеком. Он если и находит кого-то равного Кориэту по части знаний о жизни землян, то это его Учитель – «Человек, что на Луне».
Переводческая ошибка в этом случае объяснима. Известно, что панегирики в «Кориэте» не бесстрастны, Кориэт в них осмеивается и в шутку, и всерьез, так что на общем юмористическом фоне «людишки» и «удостоя взглядом» стилистически не выбиваются, хотя при этом и искажают оценочное намерение автора, что, разумеется, недопустимо: свою интонацию навязывать автору переводчик не имеет права.
Если Кориэт – это Ратленд, а значит – Шекспир, то можно утверждать, что в его окружении равнодушных к нему не было. Его или любили, поклонялись ему, или завидовали и тогда осмеивали с большей или меньшей степенью иронии. Ведь граф, будучи ни на кого не похожим эксцентриком, только и делал, что подставлялся, давая завистникам пищу для насмешек.
Диапазон отношений, проявленных в панегириках, – от дружелюбной шутки до сарказма, граничащего с откровенной досадой – Джон Донн и ехидных замечаний – Бен Джонсон. Надо отметить, что дружелюбно-шутливых панегириков подавляющее большинство.
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ РАТЛЕНДА ДОБАВЛЯЮТ И ДРУГИЕ ПАНЕГИРИКИ
БЭКОН
Подозреваю, что к «Кориэтовым нелепостям» приложил руку и Бэкон: похоже, что первый панегирик, названный по древнегречески «Друг путешествующих за границей», написан именно им. Известно длинное письмо Бэкона пятому графу Ратленду, которое может быть названо точно так же. Оно было впоследствии опубликовано как назидание путешествующим за границей. Полагаю, что Бэкон, как главное действующее лицо в творческом водительстве Ратленда, был просто обязан появиться в панегириках. Стихотворение доброжелательное, в шутливом тоне описывает необычайные достоинства Кориэта начиная с младенчества. Необходимо точно перевести и издать все панегирики, равно как и географическую часть – путевые заметки, тогда читателю не с чужих слов, а собственным видением откроется поистине грандиозная фигура Кориэта.
КОРБЕТ
Пример дружелюбия и послание Ричарда Корбета (1582-1635). Корбет называет голову Кориэта «огромной и многознающей», набита она горами, аббатствами, храмами, синагогами и т. д. Не исключено, что «massive» – аллюзия на размеры головы Кориэта-Ратленда.
Эта его особенность видна на миниатюре И. Оливера, где граф сидит под деревом с большим мечом в руке. Сравните эту строку со стихотворением Джона Донна «Канонизация». Нет ни одного точного перевода этого знаменитого стихотворения, в один даже вкралась досадная ошибка. Поэтому привожу подстрочник:
Ик нам взывайте: вы, чья светлая любовь Вас сделала приютом друг для друга;
Чья тишью славилась любовь, а наша – гневом; Кто душу мира в каплю сжал и, в линзу глаз
Вогнав, оборотил глаза в зеркала;
И вот теперь они, уменьшив, отражают
Дворы, столицы, страны. Так молите Небо
Нас осенить такой любовью.
Заканчивает Корбет стихи истинно похвальным словом: Англия, гордись,
Прими сей груз (сей том), что бесподобный Человек Здесь приземлил…
Пусть прочитают и поймут его,
В нем все великолепно, как сам автор.
Конечно, написано это с юмором, но в словах нет, ни грана насмешки. Епископ Корбет был человек замечательный, весельчак и острослов, любитель отмочить шутку, которая, пожалуй, и не очень-то приличествовала его сану. Вместе с тем его отличали самые превосходные качества, терпимость, здравый смысл, литературный и другие таланты. Так что его похвала стоит особенно дорого. Уж если он говорит «The Man of Men», то говорит всерьез, иначе это оскорбление, а он был не из тех, кто ради красного словца готов оскорбить. Корбет, как многие люди того времени, заслуживает жизнеописания – может, у нынешних прагматических поколений что-то зашевелится в сердце. Стихотворение Корбета свидетельствует, что Ратленд был действительно «Звездой поэтов».
У историков литературы, неортодоксальных, сомнение вызывает еще одно великое произведение, относящееся к тому времени. Это – «Дон Кихот» Сервантеса. Роман был написан, опубликован и переведен на английский язык в те годы, когда создавалось произведение Томаса Кориэта. Сомнение имеет под собой почву. И если допустить, как полагают некоторые исследователи, что «Дон Кихот» изначально написан на английском языке, а испанский вариант – перевод, то автором его мог бы быть, конечно, не Бэкон, а епископ Корбет. Бэкон, человек душевно холодный, добрым и отзывчивым был по велению ума. А Корбет отличался добросердечием и душевной чистотой. И не исключено, что его творческому воображению Дон Кихота навеял граф Ратленд. От того времени осталось три книги о странствующих «рыцарях»: