Иное дело Бэкон. По линии матери он принадлежал к столбовому дворянству. Отец же его – классический представитель нового дворянства. По рождению простолюдин, он добился поста лорд-канцлера честностью, трудолюбием, преданностью и огромным умом.
Вырос Бэкон в Лондоне, в Йорк-хаусе, резиденции лорд-канцлера, получил блестящее домашнее образование, так что в Кембридже, куда он поступил учиться в двенадцать лет, делать ему было нечего. Схоластические упражнения на Аристотелевы темы были ему не просто чужды, а ненавистны. И он покинул стены Тринити-колледжа в пятнадцать лет, даже не получив степени, хотя колледж еще долгие годы, после возвращения из Франции, оставался для него любимым пристанищем. Бэкон не феодал, замка у него не было. В войнах не участвовал, для воинских подвигов нужна рыцарская доблесть, а по нему это – блажь, доставшаяся в наследство от вчерашнего дня. Ратленд же в юные годы рвался участвовать в сражениях – морских и сухопутных.
Бэкон был придворный политик, член парламента, мыслитель. Но в елизаветинское правление его голова не была востребована; и он, опираясь на обширнейшее знание древних и близких к нему авторов, современные достижения науки и общую идеологическую направленность времени (неоплатонизм, герметика и пр.), углублялся о ту пору в исторические, филологические, педагогические, политические бездны. Размышлял, делал наброски, писал, работал над созданием английского литературного языка, английской драмы. В ту эпоху, когда науки были еще не столь продвинуты, была возможна ученая деятельность подобного охвата. Он был истинным человеком Возрождения, но был и сыном своего отца, выросшим при дворе, под крылышком самой королевы, которая потом, после смерти лордканцлера, на много лет отвернулась от него: не могла простить его выступления в парламенте, провалившего ее наказ учинить еще один побор с подданных, – без согласия парламента облагать налогами по своему хотению английские короли уже несколько столетий не могли. С воцарением Иакова Бэкон постарался наверстать упущенное. После сорока лет он сумел-таки сделать блестящую государственную карьеру, окончившуюся в шестьдесят лет крахом. Он был верный слуга (не вассал) абсолютных монархов, а ведь в бытность свою членом Нижней палаты был ярый защитник парламентских прав.
Последний абсолютный монарх Карл Первый, будучи умом и сердцем уверен в своем неотъемлемом праве вершить все дела королевства, светские и религиозные, не слушался ничьих увещеваний или протестов. А протестов тогда уже было много, парламент яростно боролся за сохранение своих свобод. Собрав в Уайт-холле парламентариев, вознамерившихся низложить его фаворита герцога Букингема, Карл произнес грозную речь, в которой были такие слова: «Помните, что парламенты полностью в моей власти: я их созываю, позволяю им заседать и распускаю, и оттого, нахожу я плоды их работы хорошими или дурными, зависит, будут они заседать или нет», – а упрямые подданные все равно проголосовали за импичмент Букингема и передали свое решение в палату лордов. Дальний родственник Ратленда сэр Дадли Диггс выступил пред лордами с такой страстной обличительной речью, что король взорвался от гнева и Диггса отправили в Тауэр. Баталии продолжались все правление Карла, в конце концов, разразилась гражданская война, на девятый год военного противостояния король по решению парламента окончил свои дни на плахе.
А родной брат сэра Дадли Леонард Диггс был страстным поклонником Шекспира. Он написал два хвалебных стихотворения, одно к Первому Фолио, другое для сонетов Шекспира, изданных Джоном Бенсоном в 1640 году. Семейство Диггсов было в родне с Ратлендами, те и другие восходили к Анне, сестре Ричарда III и Эдуарда IV. Стратфордианцы, с усмешкой относящиеся к «одержимости» Диггса, пытались найти родственные отношения между Шакспером и Диггсом. И, кажется, нашли. Шакспер в завещании упомянул некоего Томаса Рассела, а мать братьев Диггс после смерти их отца вышла замуж тоже за Томаса Рассела. Правда, тот ли это Рассел, не установлено. А родство Диггсов и Ратлендов – достоверный факт, подтвержденный генеалогическими таблицами.
На фоне кровавых событий гражданской войны (1640-1645) продолжалась интенсивная интеллектуальная жизнь. В год, когда война началась (1640), вышел томик поэзии с сонетами Шекспира, изданный Джоном Бенсоном. В этом же году друзья Джонсона издают посмертное Второе Фолио его «Трудов» («Works»), как сам он назвал свои сочинения на титульном листе Первого Фолио 1616 года. В 1644 году появился памфлет Джорджа Уизера (1588-1667), поэта, оставившего след в английской литературе и ее истории, «Судебное заседание на Парнасе», в котором участвуют славные елизаветинские драматурги, включая Бена Джонсона и Шекспира; великие гуманисты, давно ушедшие и живые; ведет судебное (литературное) заседание Фрэнсис Бэкон, председательствует Аполлон. Высокий суд рассматривает обвинения, выдвинутые против английских и шотландских газет, которые просуществовали к тому времени всего четверть века, но уже ухитрились зарекомендовать себя бессовестными клеветниками и фальсификаторами. Уизер был связан поэтической полемикой с Беном Джонсоном и «Водным поэтом Ее величества» Джоном Тейлором (1578?-1653), а также имел касательство к Томасу Кориэту.