ШЕКСПИР И БЭКОН В «ГЕСТЕ». ДЖЕЙМС СПЕДДИНГ
Для исследователей «Геста Грейорум» интересна и важна тем, что в ней соприкоснулись впервые два имени – Шекспира и Бэкона. Во второй день празднества труппа профессиональных актеров сыграла по ходу действия пьесу «Комедия ошибок», которая, как сказано в «Гесте», не имела успеха. То была «Комедия ошибок» Шекспира, ее еще раз сыграли перед королем Иаковом ровно через десять лет, 28 декабря 1604 года. А впервые она вышла в свет только в 1623 году в Первом Фолио. Один из последующих эпизодов празднества состоял из шести речей советников принца, дающих своему сюзерену наказ, как успешнее вести «государственный корабль». Предельно осторожный историк Джеймс Спеддинг категорически утверждает, что эти шесть речей написаны Бэконом. «То, что Бэкон участвовал в создании общего сценария, – пишет Спеддинг, – всего только предположение; мы знаем, что он был охотник до таких затей и иной раз принимал участие в создании масок… Но в том, что речи шести советников написаны им, и только им, ни на секунду не усомнится ни один человек, знакомый с его литературным стилем и способом мыслить» [365].
Это соседство очень важно, мы еще к нему вернемся, пока же заметим: бесспорно, что зимой 1594/95 года Бэкон и Шекспир вместе по единому плану трудились над рождественскими увеселениями, что бы ни писал Спеддинг о полной самостоятельности «юридической» части празднества, содержащей «Комедию ошибок» Шекспира. Ему тогда было очень важно развести эти два имени: в то время в Англии находилась американка Делия Бэкон, которая первая объявила во всеуслышание, что Бэкон причастен к авторству Шекспира. Она отстаивала свое предположение с такой страстной убежденностью, что сумела поколебать, казалось бы, незыблемого Великого Идола. Спеддинг был уверен, что она не права, и боялся сказать хоть что-нибудь, что могло бы способствовать зарождающейся ереси. А между тем, если бы не эта боязнь, застившая ему глаза, он увидел бы то звено в «Гесте», которое прочно связывало Бэкона и Шекспира.
ОРДЕН ШЛЕМА
Но вернемся к ордену Шлема Гесты. Его покровительницей была, конечно же, «Великая богиня Паллада», которая защищала орден «от стрел, пуль и грома Сатурна, Момуса и Идиота» своим шлемом [366]. А в записной книжке («Ргоmus») Бэкона, между прочим, есть такая запись: «Шлем-невидимка Гермеса». Речь, разумеется, идет о шлеме Афины.
Не могу не высказать одной догадки – принца Генри играл не студент Хелмс, а выпускник Кембриджа, собиравшийся в заграничное странствие, – граф Ратленд, ученик и соавтор Бэкона. Для догадки есть некоторые основания. В списке гостей в те рождественские праздники в Грейз-инн отсутствуют только двое – Бэкон и Ратленд, все их друзья придворные и высшие сановники перечислены. А из письма матери Бэкона известно, что он с братом Энтони на этом празднестве присутствовал. Про Ратленда мы точно не знаем, где он в то время был, но его друзья, в том числе и лучший друг Саутгемптон, смотрели и «Комедию ошибок», которую играла профессиональная труппа, и следующее представление – маску в исполнении придворных дам и кавалеров. Не было их третьего друга Бедфорда, но он только что женился на дальней родственнице Елизаветы Сидни, которой было тогда только одиннадцать лет. Сохранилось одно письмо Бэкона в Италию, как всегда без адресата, где он уминает это увеселение. И еще: Ратленд был прирожденный мим, подражатель, изображал кого угодно, как заправский актер. Так что он мог, конечно, прекрасно сыграть принца, наилучшим образом воплотить замысел придуманного Бэконом действа. Он не был тогда студентом Грейз-инн и, возможно, по необходимости было заявлено, что принца играет студент Хелмс, а на самом деле, похоже, на сцене лицедействовал молодой Ратленд. Это вполне вписывается в забавы, которым были склонны предаваться елизаветинцы. Во всяком случае, это еще одно направление будущих исследований.
В самом конце «Гесты» Афина появляется еще раз. Принц Пэрпул возвращается из военного похода: он помогал «своему брату императору всея Руси Федору Иоанновичу воевать негро-татар» (negrarian Tartars). Комментаторы видят в этом параллельное место со строкой из «Тщетных усилий любви» – акт. V, сц. II. Подъехав к собору Св. Павла, принц был остановлен учениками школы для одаренных юношей из бедных семей, существующей при соборе. Один из учеников произносит на латыни приветственную речь, закончив следующими словами: «Наши музы будут аплодировать твоим прошлым победам и молиться Палладе древней Грейи, чтобы она своим шлемом одела тебя, второй Агамемнон… своим щитом защитила и вечно охраняла своим копьем» [367].