«АРГЕНИС» ДЖОНА БАРКЛАЯ
Афина Паллада, как уже говорилось, во времена Шекспира была общеевропейским символом борьбы с невежеством. Она часто называлась просто Паллада, «Pallas», то есть ПОТРЯСАЮЩАЯ КОПЬЕМ, и была участницей многих культурных явлений эпохи. Ее имя часто появляется и на страницах книг.
Пример этому – роман странствий «Аргенис» Джона Барклая. Это одна из самых загадочных аллегорических книг. Ее название «Аргенис» – имя героини, аллюзия на Луну, «серебряное светило», символ девственности.
В ней Афина Паллада, можно сказать, действующее лицо. Аргенис, дочь сильного и уважаемого правителя, – жрица в храме Афины, покровительницы ученых, мудрецов, книжников. Роман аллегорический, к нему есть ключи, которые не только не открывают истины, а еще глубже ее закапывают. Значит, руководствоваться надо тем, что видят на страницах глаза и подсказывает собранное по крупицам знание происходивших тогда событий.
Автор сразу сообщает читателю, что Аргенис, жрица Афины, девственница. А сама богиня предстает перед нами в виде золотого изваяния: «Часто казалось, что богиня, освещенная лучами солнца, потрясает золотым копьем (дело происходит в храме Афины), так ярко оно блестело» [368].
Джон Барклай – писатель, на которого претендуют три страны: Англия, Франция и Шотландия. Впрочем, пальма первенства на сегодняшний день отдана и, кажется, справедливо, Франции. Он автор нескольких книг. Две из них – романы странствий: «Сатирикон Юформио» написан от первого лица и потому – единственный источник подробностей жизни и внутреннего мира Джона Барклая; первый раз издан на латыни во Франции; и второй – «Аргенис», аллегорический, политизированный с наставлениями монархам, опубликованный тоже на латыни в Англии в 1621 году. «Аргенис» известен шекспироведам всех мастей, но не исследован, как того заслуживает. О «Сатириконе», кажется, вообще никому, кроме переводчика на английский, ничего не известно, первый перевод был сделан в 1954 (!) году. Между тем, роман этот в высшей степени интересен. Особенно для тех, кто хотел бы живо представить себе, что такое были тогда английские университеты и нравы английского двора. Оба романа служат чуть ли не единственным источником важных сведений или, по крайней мере, надежным их свидетельством.
«Аргенис» был написан ранее 1621 года, когда точно – неизвестно. Роман имел широкий круг читателей в Англии и за рубежом. Король Иаков заказал его перевод с латыни на английский Бену Джонсону. У Бена в кабинете в 1623 году был сильный пожар, в огне погибло много ценных книг и рукописей, в том числе «Аргенис», о чем он упоминает в поэме «An Execration upon Vulcan». Сгорел также томик «Искусство английской поэзии», комментатор дает имя автора – Джордж Путтинэм и ставит после него знак вопроса. Если бы авторы, пишущие о Шекспире, ставили знаки вопроса против всех неясных мест, Шекспир превратился бы в один огромный вопросительный знак.
Литературным явлением «Аргенис» становится в середине двадцатых. В 1625 году выходит перевод таинственного Кингзмилла Лонга, о котором по сей день никому ничего не известно. Король Иаков умирает в 1625 году. А в 1629 году его сын, несчастный король Карл, заказывает еще один перевод и подгоняет переводчика Де-Гриса, требуя как можно скорее завершить работу, словно перевода Лонга не существовало. Очередная загадка, оставшаяся от тех времен. Роман становится любимым чтением многих и в Англии, и на континенте, а с этим еще укреплялось зрительное представление о богине Палладе как о воительнице, потрясающей копьем. Бэконианцы, разумеется, считают автором этого романа Фрэнсиса Бэкона. Я тоже склоняюсь к этому.
Афина в «Аргенисе» постоянно упоминается, иногда прямо, иногда через синекдоху.
Один из героев говорит:
«Боги, мне представляется, осеняют меня невесть каким чудным вдохновением, чтобы обличать этих мятежных духов, бороться с обидчиками и мстить им. А чтобы люди не думали, что все это выше моих сил, боги одарили меня доспехами знания, с помощью которых нанесенные ранения, если их лечить разумно и по правде, смогут устоять против силы и не забудутся, пока я пользуюсь этим подкреплением богов и свободно пускаю в ход остро заточенное стило» [369].
В цитате две аллюзии «the armour of learning» and «a sharp Stile», последняя особенно интересна, поскольку имеет два значения: «остро отточенное гусиное перо» и «острое оружие», то есть «копье» – «a speare». Это значение подкрепляется соседством с аллюзией на Афину: «the armour of learning» – «доспехи богини, ведущей войну с невежеством». Сочетаясь, эти два смысла рождают представление о писателе, который сражается с коварством и невежеством гусиным пером, как, согласно господствующей тогда символике (ссылка на сочинение Эразма «Оружие христианского воина»), сражается копьем Афина Паллада.
368
She held a golden Speare’ which the people oft thought the Goddes had shaken, being deceived by the diversity of rays reflecting from the golds brightness. (Barclay J. Argenis. L., 1625. Р. 58.).
369
Тогда часто писалось вместо «y» «i»: «The Gods, me thinkes, are filling me with I know not what brave inspiration, to detest these turbulent spirits, to fight against the offenders, & take revenge on them. And that you may not thinke this work above my strength, the same gods have also given the armour of learning, by which the wounds once given, so they be guided with moderation & truth, cannot be resisted by strength, no forgotten by time I will at length credit this inforcement of the gods, and freely use a sharp Stile». (Barclay J. Argenis. P. 107.)