Они помнили его как человека не просто участливого, но всегда приходившего на помощь талантливым беднякам, даже тогда, когда у самого карман пуст, – нищими-то он не был, всетаки сын лорд-канцлера. Отец не отписал ему наследства, как другим детям, не успел, но мать и старший брат Энтони, боготворивший младшего, владели имениями и всегда приходили на помощь. Так что Бэкон для того поколения ученых был величайшей фигурой, им было очевидно, что падение с вершин власти – не справедливое наказание за коррупцию, а результат интриг завистников, ненависти старых врагов, королевского предательства (ну и, конечно, прибавим мы, понятного негодования парламента – Бэкон, прежде отстаивавший его интересы, последние десять лет был верный сановник абсолютного монарха). В силу этих причин парламент легко перенес негодование с фаворита Букингема на лорд-канцлера, только что получившего титул виконта Сент-Албана. И Бэкон, как политический деятель, пал. И уж конечно, никто из его ученых друзей и учеников не считал его вульгарным взяточником.
Вот что писал Джозеф Гленвиль (1636-1680), временный капеллан короля Карла Второго (1672), друг учредителей Королевского общества, позже ставший его членом, о Бэконе и том времени в книге «Плюс Ультра, или Прогресс и развитие знания со времен Аристотеля» (в главе XII «О Королевском обществе»): «Предлагаю вам рассказ… об этом Учреждении, поскольку оно споспешествует общению и приумножению наук. Скажу, что несравненный лорд Бэкон и другие выдающиеся современные умы увидели, что место философии, которая должна быть инструментом научной работы и поисков подспорья, заложенного Провидением в Природу, коих цель – совладать с неудобствами страны и производить вещи, которые могли бы послужить к всеобщему благоденствию, повторяю, они увидели, что место такой философии занимает та, что присвоила себе ее имя и заполонила школы, являя собой бесполезное сплетение общих понятий и теорий, которые были созданы поспешно, без должного исследования частностей, образовав тонкую узорчатую паутину, ведущую только к спорам и празднословию и не способную двинуть вперед никакую работу на благо и пользу человека.
Учтя все это, глубокий в суждениях Верулам выступил с увещеваниями, описав изъяны и бесполезность этого пути мышления, и предложил другой, цель которого реформировать и умножать знания, используя наблюдение и опыт, исследовать и записывать частности и так постепенно переходить от индукции к обобщению, а затем от обобщений к новым наблюдениям, открытиям и аксиомам. Тогда наш путь мышления обретет фундамент для создания крепкой философии, основательной, тесно увязанной, отвечающей сущности вещей, чтобы можно было, изучив Природу, обуздать ее, сделать управляемой и поставить на службу человеческой жизни.
Это был могучий План, основательно продуманный, умно изложенный и счастливо рекомендованный славным Автором, который благородно приступил к нему, ведомый несравненной работой Ума и Рассудка. Но для его исполнения требовалось много голов и много рук, объединенных в союз, чтобы координировать опыты и наблюдения, вместе работать и обсуждать полученные плоды, а затем собрать воедино и систематизировать светоносные, поддающиеся улучшению естественные предметы и материалы, рассыпанные всюду на бескрайних полях Природы. Таково было желание Великого Человека, и Он создал ОБЩЕСТВО Экспериментаторов Романтического образца (a SOCIETY of Experimenters in a Romantic Model); но больше ничего сделать не мог: его время еще не созрело для подобного предприятия.