Оно известно, его обычно упоминают стратфордианцы как еще одно похвальное слово Уильяму Шаксперу, сказанное при его жизни. Обращено оно прямо: «To Master W.
Shakespeare». Но прежде несколько слов об обращении «Master».
Для стратфордианцев это прямое указание на стратфордского Шакспера, причем такое, которое ему льстит: так обращались тогда только к человеку благородного происхождения или большой учености. Имеется и еще одно значение, зарегистрированное во всех словарях: юноша более или менее высокого социального статуса, но слишком молодой, чтобы называться «мистер». Но в то время «мистер» вовсе не употреблялось. «Мастер» (или мейстер) могло употребляться и со значением «Мастер», Учитель. Так что если мы возьмем нашу пару Бэкон – Учитель и Ратленд – Ученик и примем, что они оба какое-то время пользовались псевдонимом «Шекспир», то «мастер» вполне подходит для того и другого. Да и для третьего – Шакспера, когда он стал величаться «сэром».
Надо сказать, в елизаветинское время Бэкон, не имевший никаких титулов, официально назывался «м-р Бэкон» что, по-видимому, ощущалось им как унижение. Возможно, именно этим объясняется, что граф Ратленд легко называл себя «мастер», чтобы сравняться в обращениях со своим великим учителем. Так, скорее всего, и получился «м-р Уильям Шекспир».
Бэкон с самого начала царствования Иакова прилагал все усилия, чтобы его произвели в рыцари, причем не поточным методом, а оказав ему честь отдельно, но этого не случилось.
Сам же он всегда, до 1603 года, подписывался «Фра. Бэкон». Но в официальных бумагах, до получения титула, он – м-р Фрэнсис Бэкон. Конечно, в наших глазах ему не нужны титулы, так он велик по уму, способностям и независимому положению. Но сам он титулы любил.
И, получив их от короля Иакова, всегда прилагал к своему имени. Такова была его натура, и этим он отличался от Ратленда-Шекспира, для которого, судя по его произведениями, именно человек был важен – титул ничего не меняет.
А теперь перейдем к самому стихотворению. Даю его целиком, потому что оно редко приводится:
1. Shakespeare, that nimble Mercury thy brain
2. Lulls many hundred ArgusИeyes asleep,
3. So fit for all thou fashionest thy vein,
4. At the horseИfoot mountain thou hast drunk full deep,
5. Virtue’s or vice’s theme to thee all one is;
6. Who loves chaste life, there’s Lucrece for a teacher;
7. Who list read lust there’s Venus and Adonis,
8. True model of a most lascivious lecher.
9. Besides in plays thy wit winds like Meander:
10. Whence needy new composers borrow more
11. Then Terence does from Plautus or Menander.
12. But to praise thee aright I want thy store:
13. Then let thine own works thine own worth upraise,
14. And help t’adorn thee with deserved bays [396].
Построчный перевод:
1. Шекспир, твой легкий ум Меркурий
2. Навел на АргусаИстоглаза дрему.
3. Сумел ты отточить свой дар для всех,
4. Вполне испив священных вод Пегаса.
5. Порок иль добродетель воспевать –
6. Тебе одно: Лукреция для тех,
7. Для этих – похотливая Венера,
8. К Адонису что воспылала страстью.
9. Меандром вьется в пьесах твой талант.
10. Из них юнцыИпоэты, как Теренций
11. У Плавта иль Менандра, много тащат.
12. Чтобы воздать достойную хвалу,
13. Твое наследье нужно все: оно
14. Само венчает лаврами тебя.
Четвертая строка – ссылка на известную Овидиеву строку, эпиграф к «Венере и Адонису». Восьмая – на стихотворение Джона Дэйвиса из Херефорда «Нашему английскому Теренцию, М-ру Уиллу Шекспиру».
Кокбурн коротко комментирует эту эпиграмму и далее говорит: «Эпиграмма не представляет трудности для понимания, кроме первых двух строк: “Этот быстрый Меркурий, твой ум, Убаюкал сотни глаз, подобных аргусовым”». Затем он объясняет, кто такие Меркурий и Аргус. И задается вопросом: может, эти строки означают, что Шекспиру удалось убаюкать читателя до такой степени, что тому никогда не разгадать его настоящего имени? Или сумел ослепил их так, что им не видна реальность, стоящая за придуманными им характерами? И сам себе отвечает: скорее всего, так оно и есть. Я разделяю этот взгляд Кокбурна, то и другое Шекспир умел замечательно. Стихи воспринимаются, как ответ тем, кто обвинял Шекспира в плагиате – Роберту Грину, Бену Джонсону.
Содержание стихотворения перекликается и с некоторыми панегириками в «Кориэте».
Уильям Бейкер предпослал своему восхвалению слова: «Анатомия, вивисекция, то бишь расчленение, великого Врачевателя-утешителя словесами, м-ра Томаса Кориэта, нашего Британского Меркурия» [397]; Кориэт рожден под Марсом и Меркурием, вторит Роберт Ричмонд. Томас Фарнаби говорит, что Кориэт вернулся домой со скоростью «крылатых ног» – опять ссылка на Меркурия. Мы видим, что Кориэт неоднократно сравнивается с Меркурием, его ум и ноги – крылаты. Так что сравнение с Меркурием Шекспирова ума у Фримана вполне вписывается в общее восприятие личности Ратленда-Шекспира-Кориэта его почитателями.
397
Baker W. The Anatomie, dissection, or cutting up of that great QuackИsalver of words, Mr. Thomas Coryatе our British Mercurie // Coryate Crudities. Glasgow, 1905.