Судьба Эссекса его очень тревожит. Эссекс – фаворит (не любовник!), королева обожает его: он красив, остроумен, бесстрашно запальчив с королевой. Но она играет с ним в кошки-мышки. На роль фаворита претендовал когда-то сэр Уолтер Рэли, с ним, однако, не поиграешь – слишком сильный характер. Он тоже писал восхищенные любовные послания. Но женился по внезапно вспыхнувшей страсти на фрейлине королевы. За что был ее величеством наказан и навсегда потерял надежду на фаворитство. Жена Эссекса – другое дело. Смуглая красавица, но на женщинах такого типа выдающиеся мужчины женятся не по любви, а из уверенности, что семейный тыл будет прочен и неприкосновенен. Сам Эссекс верностью не отличался, ну да быль молодцу не в укор.
Елизавета иногда позволяла ему забываться, но тут, же и больно наказывала. А он эту игру принимал всерьез. Думал спорить с королевой на равных! Вокруг же него, естественно, плелись интриги, поскольку у Эссекса имелись свои политические взгляды и цели. На войну, на престолонаследие. С королевой его своеволие было, на самом-то деле, мнимым, насколько королева позволяла, – он этого не понимал. Другое дело – государственные мужи, с ними, казалось, он мог бы тягаться на равных. Но и тут своеволие грозило довести до большой беды. Не без влияния политических противников отношения с королевой грозили разладиться и всерьез обостриться. Бэкон видел, что Эссекс играет с огнем. И последние годы перед трагедией писал ему назидательные и увещевательные письма. В конце 1596 года в одном из таких писем Бэкон мягко журит Эссекса-фаворита за неправильное поведение, чреватое опасностью. И советует, как лучше отвести угрозу. Особенно подчеркивает, что не надо выпячивать себя как доблестного героя-воина, ищущего популярности в народе. Лучше ограничиться какой-нибудь спокойной придворной должностью, заняться имением. Нельзя возбуждать подозрения королевы. И хорошо бы избавиться от нескольких слишком воинственно настроенных споспешников. Эссексу такая рассудительность претила. Правда, он еще не совсем закусил удила, но к этому дело шло. Вспомним найденную в восьмидесятых годах записную книжку того времени, в которой отредактированы куски пьесы «Генрих IV.
Часть 1», где Генриху V даются советы, как завоевать любовь народа при живом венценосце, причем слово «король» заменено словом «королева».
Тем временем стали сгущаться тучи в Ирландии – Ирландия всегда была пороховой бочкой. Королева согласилась, наконец, отправить туда военную экспедицию под командованием Эссекса, чего Эссекс давно добивался. Как и предвидел Бэкон, война была проиграна.
Эссекс, несмотря на запрет королевы, самовольно прискакал в Лондон и, как был, с дороги ворвался утром к ней в спальню. Он был за это наказан: пришлось в присутствии высших чиновников коленопреклоненно просить у королевы прощения, королева при всех дала ему пощечину, он схватился за эфес шпаги. И, полуживой, удалился к себе в поместье. Чего только не придумывал Бэкон, стараясь уладить ссору между королевой и фаворитом. Даже подбрасывал королеве письма якобы от Эссекса брату Энтони, в которых Эссекс открывает свои чувства к королеве, – надо во что бы то ни стало смягчить ее гнев. И Эссекс прощен. Но Бэкон уже ясно видит, зная придворные интриги и неуправляемую натуру Эссекса: трагическая развязка стремительно приближается, и пишет такое письмо. Привожу его целиком: «Милорд, никто лучше Вас, Ваше лордство, не знает все мои помыслы и действия, и потому пишу коротко. Я только нижайше прошу Вас понять, что для меня по совести и рыцарской чести на первом месте bonus civis, что значит честный и верный слуга королеве, а на втором bonus vir, то есть просто честный человек. Мне бы также хотелось, чтобы Вы, Ваше лордство, знали, что, хотя есть на свете вещи, которые я люблю больше, чем Вас: служение королеве, ее покой и довольство, ее честь, ее расположение, благо моей страны и пр., но так, как Вас, я мало кого люблю. И в знак благодарности, и за Ваши достоинства: вы никому не можете причинить боль ни случайно, ни с умыслом. И это мое доброе чувство я всегда был готов и готов сей день подтвердить любым делом, буде Вы мне это позволите. Ибо, всегда сокрушаясь, что Ваше лордство летает на крыльях из воска, забыв о судьбе Икара, я желал бы, чтобы вы отрастили собственные крылья, как у страуса или какой другой птицы, только не хищной. И это – ось, вокруг которой я всегда кружусь, и буду кружиться.