Известно, что главным источником скудных сведений о Шекспире был и остается Бен Джонсон. Он сам написал в записной книжке, что «знал этого человека». Значит, именно в его пьесах и стихах надо искать Шекспира. На счастье, Бен действительно вывел Ратленда чуть не во всех своих комедиях, правда, его изображение субъективно, в ранних комедиях Ратленд представлен гротескно, возглавляет компанию самых разнообразных чудаков, но он легко узнаваем по общим приметам, переходящим из пьесы в пьесу и совпадающим с фактами его жизни, известными из архивных записей и сочинений историков. Пьесы прослеживают, как менялось отношение к нему Джонсона на протяжении жизни. Бен прожил на двадцать пять лет дольше своего поэтического соперника и потеплел к нему только в конце жизни, если не считать коротенькой оттепели в 1601 году. Граф тогда был в Тауэре, и Бен написал пьесу «Поэтастр», где сочувственно вывел Ратленда под именем Овидия-младшего и в аллегорической манере просил у Елизаветы снисхождения – какой Овидий преступник, он ведь поэт. Пьесы Джонсона содержат аллюзии, которые и тогда были понятны далеко не всем: по-видимому, они связаны с какой-то тайной. А последующим поколениям приходится только гадать, какие жизненные ситуации скрыты за сюжетной ширмой.
Бен Джонсон нигде ни разу не проговорился, кого он осмеивает. У него есть несколько стихотворений в сборнике «Эпиграммы», обращенные к анониму; в одном он успокаивает его, что не назовет его имени. Исследователи объединяют эти стихи, относя их к одному человеку.
Вот одно из них:
To one that desired me not to name him
Be safe, nor feared thy self so good a fame,
That, any way, my booked should speaker thy name;
For, if you shame, ranck’d with my friends, to goes,
I am more ashamed to have thee thought my foe.
Подстрочный перевод:
Тому, кто не желает, чтоб я назвал его имя:
Не бойся доброй славы, что мой стих
Твое откроет имя. Ты стыдишься
Ходить в моих друзьях, но мне-то каково,
Коль будешь слыть моим врагом?
Эту эпиграмму можно было бы поставить эпиграфом к любой ранней комедии Джонсона. Чтобы не быть голословной касательно пристрастия к тайнописи, приведу два красноречивых примера, из того же Бена Джонсона. Он иронически относился к тайномании, это поветрие представлялось ему модной дурью. В комедии «Лис, или Вольпоне» есть персонаж Политик-ли (Sir Politick Would-be – Якобы политик). Похоже, это наш знакомый граф Ратленд, путешественник, обожающий Италию, и знаток политических закулисных интриг в европейских странах (Ратленд до конца жизни получал письма от своих европейских агентов или от секретаря Томаса Скривена из Лондона о состоянии дел в европейских странах).
Сэр Политик-ли встречает в Венеции англичанина, и вот какой у них идет разговор:
ПЕРЕГРИН:
Да, вот еще. Шут Стоун умер. Знали Его вы?
СЭР ПОЛИТИКИЛИ:
Как же! Преопасный тип!
Насколько мне известно, получал
Из Нидерландов каждую неделю
Секретные депеши обо всем,
Что происходит в мире, в кочанах!
И тут же отправлял послам английским
В лимонах, апельсинах, абрикосах,
Еще и в устрицах, да ив других моллюсках.
ПЕРЕГРИН:
Секретные депеши? Чудеса!
СЭР ПОЛИТИКИЛИ:
Ей-ей, клянусь! Я сам тому свидетель:
Лакей, то бишь курьер переодетый,
Вручил ему секретное послание.
Депешей был большой кусок филе.
Ответ тотчас же был готов, начертан
Посредством зубочистки.
ПЕРЕГРИН:
Это странно.
СЭР ПОЛИТИКИЛИ:
Ничуть. Жаркое уложили так,
Что гость мгновенно прочитал депешу.
На то и код.
ПЕРЕГРИН:
Но, сэр, шут не умел
Читать.
СЭР ПОЛИТИКИЛИ:
Об этом распустило слух,
Для конспирации, его начальство.
Читал получше нас. Ума палата!
А сколько языков…
ПЕРЕГРИН:
Слыхал я, сэр,
Шпионами служили бабуины,
Народец, что соседствует с Китаем.
СЭР ПОЛИТИКИЛИ:
Да, да, конечно! Мамелюки эти
Играли во французских распрях роль –
Словами не опишешь… [64]
(Отмечу кстати, что Бен Джонсон высмеивает здесь не только секретную деятельность, шпиономанию, но и пристрастие сэра Политика к буффонаде точно того же свойства, что буффонада Аморфуса из «Празднества Цинтии». Ратленд был бароном Мюнхгаузеном своего времени. Так видел графа Ратленда Бен Джонсон. Да и сам Ратленд-Шекспир звал себя иногда шутом.)