— Потребуется, еще как потребуется. И вообще, об этом и речи быть не может. Я не позволю тебе уйти из этого дома.
— Нет? — Ее охватила ярость. — А что ты сделаешь? Запрешь меня в комнате? Прикуешь к стене? Я ухожу от тебя. Чем скорее ты это поймешь, тем лучше.
Франс сложил руки на груди и взглянул на нее. В его глазах застыла холодная ненависть.
— Хорошо. Уходи. Ты мне не нужна.
— Верно, я тебе не нужна, и так было с самого начала.
— Не приписывай мне свои мысли.
— Я говорю правду. Впрочем, это все не имеет сейчас никакого значения. Я ухожу и забираю с собой дочь.
— Нет! Она останется со мной.
— Мэри моя дочь, я ее родила. И я возьму ее с собой. — Лаура отвернулась, схватила какие-то тряпки с полки и швырнула их в чемодан. — Я гражданка Соединенного Королевства, и моя дочь тоже.
— Но она и гражданка Испании.
— Не собираюсь с тобой спорить. Вопрос решен. Если ты попытаешься мне помешать, я позвоню в посольство.
— Звони куда хочешь. Это Испания, и ты моя жена.
— Сейчас двадцатый век, и ты безумец, если думаешь, что я оставлю дочь с человеком, у которого нет сердца.
— У меня есть сердце.
Что-то в его голосе заставило ее взглянуть на него, но ни выражение лица Франса, ни его поза не изменились. Он стоял, словно гранитная скала.
— У тебя ничего не получится. — Лаура закрыла оба чемодана. — Отойди, пожалуйста, и не мешай мне. Долорес готовит Мэри, и мне нужно поспешить на самолет. Меня встретит Крис. Он оттуда, из Лондона, уже позаботился о билетах. Ты так и не понял, что есть люди с более широкими возможностями.
— Ты втянула в это дело постороннего?
— Крис не посторонний. Он муж моей сестры. Кстати, если я не прилечу, все поймут, что ты удержал меня насильно.
Она не стала упоминать о том, что Крис советовал ей не делать ничего сгоряча. Он просил позвать к телефону Франса и, лишь уяснив, что Лаура этого ни за что не сделает, со вздохом согласился помочь ей.
— Так ты этого хочешь? — с нескрываемым презрением спросил Франс. — Превратить все в скандал? В войну, в которой не будет победителей?
— Я сделаю все, что нужно, чтобы забрать мою дочь. — Гордо подняв голову, Лаура подошла к нему. — Ты произносишь речи об ответственности, о долге. Но никогда не говорил о том, что действительно важно, о том, что должна понять моя малютка. Например, о любви.
— О любви? — Франс презрительно поджал губы. — Ее не существует в природе.
— Ее нет в тебе. — У Лауры защипало глаза. — Поэтому я и ухожу от тебя.
Некоторое время они оба молча смотрели друг на друга. Потом она отвернулась и отошла к окну.
— Буду благодарна, если ты не станешь чинить препятствий и позволишь мне взять с собой Чевиту. Хотя бы на первое время. И новый дом, и новая няня — слишком большая нагрузка на психику ребенка.
Франс не ответил. Лаура повернулась к нему, и в какое-то мгновение в его глазах мелькнуло… нечто. Нечто такое, что чуть не бросило ее к нему. Но уже в следующую секунду иллюзия рассеялась, и она поняла, что выдает желаемое за действительное.
— Я буду проводить с дочерью столько времени, сколько пожелаю, — угрюмо сказал он.
— Мы обо всем договоримся.
— Столько, сколько пожелаю, — повторил Франс. — Ты это понимаешь? И если ты попытаешься…
— Я не намерена исключать тебя из жизни Мэри, — тихо сказала Лаура. И не из-за твоих угроз, а потому что в одном ты прав: у ребенка должно быть двое родителей, отец и мать, и я знаю, что по-своему ты ее тоже любишь. Как только устроюсь, сразу же сообщу тебе адрес и номер телефона. Поначалу поживу у Патриции и Криса. Звони в любое время, а когда захочешь увидеться с Мэри, я все устрою.
— Что ты устроишь?
— Сделаю так, чтобы мы с тобой не встретились. — Она почувствовала, что самообладание на пределе и она вот-вот сорвется. — Я не желаю тебя больше видеть. Никогда. Понимаешь?
Франс промолчал и только посмотрел на нее так, словно никогда прежде не видел. Лаура отвернулась, скрывая слезы. Ну уходи же, уходи! — мысленно повторяла она.
Но вместо стука закрываемой двери услышала его шепот:
— Лаура, ответь мне на один вопрос. Эта любовь, о которой ты так много говоришь… Ты чувствовала ее… ко мне?
Она не могла сказать правду, потому что тогда ее план рухнул бы. Через какое-то время дверь открылась и мягко захлопнулась за ним. Франс ушел. Ушел из ее жизни…
Лаура вздохнула, вспомнив этот последний разговор с мужем, поднялась и, подойдя к окну, прислонилась лбом к прохладному стеклу.
— О, Франс… Франс… Как же ты не понял? Я люблю тебя и всегда буду любить. Пока живу.
Слезы хлынули из глаз, и она даже не стала вытирать их. Выплакавшись, Лаура легла на кровать и, свернувшись калачиком, погрузилась в успокоительную полудрему.