Подозреваю, неотразимыми в глазах мужчин их делает бесстрастность. Они умеют соблюдать баланс между нелюбовью к партнеру и умением подчиняться ему. Мне кажется, это именно то, к чему мужчины стремятся. Потому что, окажись они по ту или по другую сторону таких отношений, все рухнет: от любви они заскучают, а подчинения скорее испугаются. Женщины, которые умеют это сочетать, вызывают у них эмоции, которые можно сравнить разве что с оргазмом. Я же со своей любовью к удовольствиям всегда проигрывала.
Напоенный шампанским и упоенный фелляцией, Эндрю все рассказал. Оказалось, у моей ассистентки была сверхъестественная вагина. Он не мог — и не хотел — утолить свой голод. Все началось в тот длинный вечер, когда мы сдавали какой-то номер. Она наклонилась, чтобы поднять ручку, которую уронил Эндрю, и позволила ему полюбоваться ее половыми губами. Моя бывшая ассистентка не верила в нижнее белье, несмотря на его неоспоримое существование. Поначалу все было, по словам Эндрю, чудесно. Дни слились в экстазе невообразимого удовольствия. Он захватывал ее тело, она подкармливала его либидо по чуть-чуть, позволяя насладиться лакомством с захватывающими дух обещаниями. После каждого акта доставленного ему удовольствия она отступала, раскачивая его на эмоциональных качелях, заставляя приручать себя, будто она дикое лесное создание, которое он, затаив дыхание, подкармливает, позволяя ей покусывать свою протянутую ладонь нежными розовыми губами.
В конце концов она добилась своего. Они поженились. Свадьба в Хэмптоне была совершенно сказочной. Невеста выбрала наряд от Веры Вонг. На медовый месяц они отправились на Бора-Бора и Паго-Паго. Но реальность подкралась незаметно. Моя ассистентка оказалась обычной домохозяйкой в тапочках, никакой не богиней. И влагалище ее было самым обыкновенным. И дикое лесное создание обернулось заурядной домашней кошкой. Когда вы каждое утро много-много дней подряд просыпаетесь с кем-то, то понимаете, что вся магия этого человека придумана исключительно вами. Близнецы (мальчик и девочка, я забыла, кто есть кто) прекрасны, действительно прекрасны, сказал он. Ему нравилось быть отцом (я едва сдержала зевок в этом месте), очень нравилось. Но брак рухнул. При разводе Эндрю удалось сохранить особняк только благодаря расторопности и умениям его адвоката и бухгалтера. Бывшая жена переехала примерно за десять кварталов отсюда, поближе к школе, где учились близнецы. Он виделся с ними по средам и дважды в месяц по выходным. Так что компанию ему составляли только таксы — Рэгс и Рич.
Голова Эндрю покоилась на моей левой груди.
— Я правда рад тебя видеть, — вздохнул он и зарылся лицом в мою грудь. — Такое чувство, что последние десять лет были сном.
Он прижался прямо к моему сердцу.
Он должен был умереть.
Голод — самая понятная причина каннибализма. Находясь на грани смерти, даже веган приготовит себе еду из человеческого мяса. Наш инстинкт самосохранения слишком силен, чтобы отказываться от пищи, которая находится в пределах видимости, и именно это делает людей, что объявляют голодовку, достойными восхищения. Столкнувшись с угрозой смерти от голода, большинство из нас потянется к мясу, совершенно независимо от его моральной или эмоциональной стоимости. Именно поэтому мы содрогаемся при упоминании каннибализма и обещаем ни в коем случае не пользоваться возможностью съесть ближнего, пока не столкнемся с реальностью, застряв где-нибудь в Андах. Лучше жить, чувствуя вину и раскаяние, чем погибнуть от голода. В конце концов, посмотрите, мы буквально на каждом шагу врем — нашим партнерам, налоговым органам, лукавим даже в наших диетах и диссертациях. А ведь речь не идет о жизни и смерти, мы не сидим посреди ледника где-то высоко в горах. Просто удивительно, как легко мы забываем о моральных устоях и угрызениях совести, когда нас мучает голод.
Но пока каннибализм ради выживания терпит поражение, другой его вид остается практически единственной причиной подобных актов. И эта причина глубоко символична. Антропологи называют ее религиозно-магическим каннибализмом или эндоканнибализмом, вся идея которого заключается в том, что поедание человеческой плоти придает некую силу, уверенность, что лучшие свойства того, кого едят, переходят к тем, кто поедает. Многие народы — от новозеландских маори до африканских аборигенов и племен, живущих в бассейне Амазонки, во все времена практиковали этот символический акт. Антропологи разделяют его на материалистический и идеалистический, но на самом деле это важно только гребаным педантам. Ведь человек ест человека только потому, что видит в его плоти некий тайный смысл, а акт поедания воплощает в себе одновременно абстрактное и материальное.