Выбрать главу

Джойс выглядела такой счастливой, будто испытала облегчение. На ее лице читалась мысль, что вот теперь, после этой жуткой истории, она может преподать нам достойный урок.

Я глубоко вздохнула и вошла в эту воду:

— Я очень надеюсь, что Лесли сможет наконец простить свою приемную мать, чтобы… — я осеклась, Джойс кивнула, группа выжидающе смотрела на меня, — чтобы простить саму себя.

— Да! — воскликнула Джойс и повернулась к Лесли, спросив, слышала ли она, что я только что сказала.

Если и есть что-то такое, что может психопату помочь научиться стать лучшим, более целостным человеком, так это групповая терапия. Она как наркотик, который он принимает с одобрения окружающих.

И то, что я психопат, совсем не означает, что я не способна учиться, становиться лучше и все такое.

Сняв с Джила спасательный жилет, я подтолкнула его к открытому устью залива, откуда во время отлива вода устремляется в открытый океан. Я вымыла лодку, сняв купальник и повесив его на лестнице. Затем приняла душ, оделась и подняла якорь. Устроившись в капитанском кресле за штурвалом, я уставилась на компас, и тут волна ужаса пробежала по моей спине. Жуткие сцены развернулись в моем воображении и дохнули на меня своим холодом. Я поняла, что совершила ошибку. Черную, невообразимо огромную ошибку.

Мой план состоял в том, чтобы вывести лодку из пролива подальше от того места, где погиб Джил, и после этого по корабельному радио связаться с береговой охраной. Но проблема в том, что «Охотник», как все современные парусники, оснащен GPS-навигацией, и если заявить о пропаже человека, охрана в первую очередь проследит за ее курсом. Приборы покажут, что около часа или чуть больше судно стояло неподвижно в бухте и только после этого пошло на открытую воду. Они также покажут мое местоположение во время того, как я связалась с ними, и то, как долго лодка стояла на якоре в устье пролива. Произведя нехитрые расчеты, они увидят все мои передвижения и сразу поймут, что все выглядит весьма подозрительно, потому что так оно и есть.

Я планировала выйти в открытый океан и уже оттуда обратиться к береговой охране, потому что там они, даже если начнут искать тело Джила, ничего не найдут. Если же я выйду на связь еще из бухты, то быстро найдут его там. Мне же было нужно выгадать несколько дней, чтобы морские гады полакомились открытым горлом Джила и как будто бы съели его язык. Так что хорошо бы его тело не нашли слишком быстро. Никто не должен увидеть, что на самом деле горло перерезано ножом, а язык удален. Природа снова должна послужить мне прикрытием, и если не таксы, то крабы, рыбы и прочие твари подводного мира.

Береговая охрана обнаружит, что лодка вышла в Атлантику под мотором, а не под парусом, но я даже не представляла, как им управлять. Но Джил, как опытный капитан, никогда бы не отправился на открытую воду под мотором в такой прекрасный летний день. Поэтому береговой охране достаточно мимолетного взгляда на приборы, чтобы понять, что я лгу. И стоит им в этом меня заподозрить, как тут же начнется расследование, и с большой вероятностью меня обвинят в убийстве.

Так что единственное, что мне сейчас оставалось, это бросить якорь и придумать, почему мы с Джилом решили заночевать в бухте. Очевидных причин для этого не было никаких. Мы находились всего в двух часах хода от пристани, так что не было никакого смысла оставаться на ночевку. Я покрутила мысль в голове еще некоторое время и поняла, что единственное решение — оставаться на месте на всю ночь и уже утром связаться с береговой охраной. Все остальные мои действия точно покажутся слишком подозрительными. Язык я плотно завернула в полиэтиленовую пленку и засунула в морозилку на камбузе.

Как оказалось, мне жутко повезло. Утром я вышла на связь с береговой охраной и сказала, что мы решили заночевать прямо в лодке, а когда я проснулась и решила сварить кофе, то обнаружила, что Джила нет. Мой голос звучал встревоженно. Береговая охрана, двое прекрасных, загорелых, точно маршмелоу на костре, атлетов прибыли на место очень быстро, затем вызвали поисковую группу, а меня отправили домой, позволив собрать все свои вещи, включая бикини со следами крови Джила и его замороженный язык. Затем под их присмотром я вернулась на остров Шелтер, где менее загорелая женщина-полицейский взяла у меня показания, после чего отвезла в Гринпорт, где я села на скоростную электричку до Манхэттена.

Купальник я выбросила в мусорку возле какой-то пекарни на Пенсильванском вокзале, нож — на углу Седьмой авеню и Тридцать второй улицы. Вернувшись наконец домой, я с удовлетворением обнаружила, что язык ничуть не пострадал от такого длительного переезда.