Я отыскала на потолке свободный крюк и подкатила его по рельсам к телу. Зал был спроектирован так, что необходимость переноски туш сводилась к минимуму. К каждому разделочному столу шли рельсы, по которым можно было подкатить крюки. Скорее всего, потому мясная лавка Марко поставляла товар во многие местные рестораны, а получала туши напрямую с собственной скотобойни. Марко, как известно, никогда не любил физический труд, поэтому так хорошо оборудовал здесь все. По потолочным рельсам мясо доставляли прямо на разделочный стол или увозили обратно в холодильную камеру. Правда, тут меня снова поджидала проблема.
Та же, что и с Джилом. Почему так трудно поместить мужчину туда, куда я хочу?
Цепи были слишком короткими. Примерно в два фута — между крюком и самой тушей, то есть всего шестьдесят сантиметров! Обычно мясники — крупные сильные мужчины, они без большого труда могут снять с крюка тяжелую тушу и переложить ее на стол, когда нужно. Я же хоть и высокая и довольно сильная женщина, но отнюдь не похожа на мясника. Рост Марко был шесть футов и два дюйма, то есть почти метр девяносто, вес — двести фунтов, или около ста килограммов. Его мертвое тело было похоже на тело моржа, выброшенного на берег, — огромное и плотное. Я физически не могла поднять его. Кроме того, оно было скользким от крови и мне не хотелось испачкаться в ней. Вообще сейчас все выглядело точно кадр из фильма «Калигула». Глядя на лужу на полу, я вообще сомневалась, что в теле Марко осталась еще хоть капля крови, но попытаться стоит. Если и было что-то, чему я научилась благодаря экскурсии по империи Марко и вырезке из Эндрю, так это то, что мясо должно быть полностью обескровлено, и это не простая забава, а необходимость.
Что делать? Что делать? Я нашла тяжелый резиновый фартук и нарукавники. Надев все это, я стала похожа на дилера в каком-то космическом салуне на фантастическом Среднем Западе. Разумеется, я заранее надела перчатки, чтобы не прикасаться голыми руками ни к чему, кроме Марко и наручников. Кровь залила мою одежду, когда я перерезала ему горло, но я взяла с собой сменную и еще кусок хорошего камфарного мыла. Помоюсь чуть позже. Как раз к этому я была готова. А вот чтобы каким-то образом подвесить тушу Марко вверх ногами — нет.
Я еще раз внимательно осмотрела зал и нашла две цепи, которые, вероятно, висели на стене как раз для каких-нибудь нестандартных операций. Наверняка эта туша не первая, к которой не подошли стандартные инструменты. На одной из этих цепей я зафиксировала крюк, на него подвесила наручники, предварительно осторожно сняв их с крюка на стене. Тело качнулось, точно огромный маятник.
Я стянула с него мокасины «Феррагамо», срезала брюки, бросив их подальше от лужи крови, затем взяла другую цепь и обернула ее восьмеркой вокруг лодыжек. Затем развернула тушу, просунула руку под ягодицы и подняла ноги до того же крюка, который держал запястья, зацепив на нем звено цепи, обвивавшей лодыжки. Теперь туша меньше походила на моржа и больше на обыкновенного стреноженного бычка. Оставалось только снять наручники с запястий. Я открыла замок. Теперь туша грациозно раскачивалась вниз головой. Ну не находчивая ли я!
Наверняка вам хочется, чтобы я наконец остановилась на этом моменте. Но вы так уютно расположились в своем кресле, устроились в постели, мерно покачиваетесь в поезде, свернулись по-кошачьи калачиком в обнимку с «Киндлом» или просто держите в руках эту книгу и ждете жутких подробностей. Наверняка у вас может возникнуть соблазн поскорее пролистать главу, где я рассказываю о том, как свежевала тушу, потрошила ее, расчленяла то, что когда-то было моим живым, дышащим и эякулирующим любовником.
Но я рассказываю все эти подробности для вашего же блага. Чтобы вы узнали все. Вы и без того знаете уже слишком много и теперь прекрасно понимаете, из чего, образно говоря, делается колбаса.
После шхиты животное необходимо тщательно осмотреть. Хорошо запомните это. Открыв разрезанное горло чуть ниже идеально подстриженной бороды, я заглянула в горло, проверяя, не задет ли пищевод и трахея. Оба были целыми и невредимыми, как плева у девственницы. Все-таки я безупречно владею ножом.
Но медлить я не могу. Конечно, никто не войдет сюда до захода солнца в субботу, но мое алиби дает мне всего два часа форы, чтобы все закончить и убраться к чертовой матери из Рима. Я не знаю, как быстро семья Марко забьет тревогу из-за его отсутствия. Я даже не знаю, под каким предлогом ему удалось вырваться из дома во время шаббата.