Но даже этого краткого времени мне хватило, чтобы заметить, как в глазах Авинова что-то мелькнуло, и в последний миг выражение его лица изменилось.
Неужели сработал Дар предвидения, и он увидел мой план⁈
Глава 2
Вдруг Венец Мерлина, замаскированный на моей голове под египетскую корону с кобрами Уаджит, — пустышка? Я ведь не знаю, действует ли артефакт на Авинова. Что, если он уже увидел, как всё будет? Тогда почти наверняка император умрёт, и мой план ждёт провал.
На миг я ощутил укол в области сердца и растущую тревогу, но взял себя в руки. Как бы ни сложилось, механизм уже запущен. Не проверишь — не узнаешь. Так что оставалось лишь ждать.
— Ты всё-таки чем-то обеспокоен, — заметила, глядя на меня, Каминская. — Это из-за того, что здесь нет Есении? Ты хотел, чтобы она тоже пошла на бал?
— Нет, это тут совершенно ни при чём, — честно ответил я.
— Тогда почему ты такой… задумчивый? Не праздничное настроение? Тебя что-то гложет?
— Не обращай внимание, — улыбнулся я девушке. — Просто танцуй. Всё нормально. Тебе беспокоиться точно не о чем.
— Но я ведь за тебя волнуюсь. Если у тебя проблемы… Поделись со мной, Коля. Я никому не расскажу. Честное слово!
— Да нет никаких проблем, — я снова улыбнулся. Кажется, на этот раз получилось натуральней. — Просто меня бесят эти дурацкие шмотки! На кой чёрт придумывать эти переодевания? Что, без маскарада никак, что ли⁈
Глаша пожала плечами.
— Традиция. Ничего не поделаешь. А что тебе не нравится? По-моему, должно быть очень удобно. Свободно. Во дворце ведь тепло.
— Свободно! — усмехнулся я. — Чувствую себя почти голым.
— Ну, так ты и есть, — подмигнула Каминская. — Не парься, тут почти все так одеты. И смотри — никто не переживает. Расслабься уже.
— Ладно, постараюсь.
Мы танцевали один танец за другим, сделав лишь один перерыв. Пары распределились по обоим залам, так как в одном на всех места не хватало. Я заметил, что Авинов со своей дамой постепенно перемещается ближе к двери, ведущей на балкон. Стрелки часов неумолимо направлялись к двенадцати. Скорее бы уже! Ожидание лишь увеличивало нервозность, а мне хотелось иметь холодную голову.
Наконец, наступило без десяти двенадцать, и появился глашатай. Протрубив в рожок, он сделал знак оркестру умолкнуть, а затем с улыбкой обвёл взглядом собравшихся. Понимая, что сейчас появится царь, гости поспешили собраться в главном танцевальном зале, где были установлены ледяные сани. Похоже, под ними замаскировали холодильник, так как они не таяли, несмотря на температуру. Или же их сделали из стекла, да так ловко, что производили они впечатление совершенно ледяных. Я думал об этом, чтобы привести в норму дыхание и сердцебиение. При этом наблюдал из другого конца зала за Авиновым. Тот стоял, опершись на трость, возле двери, из которой начали выходить музыканты. Они быстро исчезали в арке, чтобы успеть перекусить и освежиться, а затем вернуться. У Авинова было всего десять минут. Поднимется он за несколько секунд, винтовку соберёт за минуту максимум, вытащить патрон и зарядить оружие — это ещё одна-две. Остаётся примерно шесть на выстрел и одна — на отход.
— Дорогие гости! — вещал, тем временем, глашатай. — До Нового года осталось всего несколько минут. И с наступающим праздником вас спешит поздравить самолично Его Величество Александр Павлович! Встречайте, дамы и господа!
Раздвинулись тяжёлые портьеры, скрывавшие выход в соседний зал, и на подиум поднялся, улыбаясь и помахивая рукой, царь. Был он одет египетским фараоном, только без обнажёнки, конечно. С двух сторон шагали наряженные древними воинами охранники. Встали они по краям от саней, выглядевшим рядом с африканскими одеяниями довольно нелепо.
Император поднялся в них по замаскированным ступеням и отвесил всем присутствующим комичный поклон. Затем закивал и замахал руками — мол, хватит, перестаньте! Но аплодисменты лишь усилились.
Взглянув сквозь толпу, я увидел, что Авинов исчез! Значит, он либо на лестнице, либо уже на балконе. Отсюда его всё равно видно не будет, да и не нужно это.
— Оставайся здесь! — велел я Каминской тоном, не допускающим возражений. — Я сейчас.
— Но, Коля, куда ты⁈ Его Величество же…
Однако я уже аккуратно и ненавязчиво лавировал между колышущимися телами. Задние ряды, пользуясь тем, что царь не мог их толком видеть, перемещались и перешёптывались, так что в зале царили шелест, бряцанье украшений и лёгкий, монотонный гул голосов. Мои маневры никого не смущали. Многие норовили протиснуться поближе, так что толпа не была замершим монолитом.
Вдруг я едва не столкнулся с Павлом.
— Эй, ты куда⁈ — прошипел он, делая страшные глаза.
Что ж, свидетель не помешает.
— Кажется, я что-то заметил на балконе, — ответил я так, чтобы меня услышал только княжич. — Собираюсь проверить. Нет, не задирай голову!
— На каком ещё балконе? — растерялся Павел. — Что ты увидел?
— Идём со мной! — прихватив его за рукав, я решительно увлёк парня за собой.
Мы протиснулись к ведшей на террасу двери.
— Ни звука! — предупредил я Павла и скинул сандали.
Чуть подумав, он последовал моему примеру.
Я уже собрался начать подниматься, как вдруг заметил направлявшегося к нам толстяка в белой манишке и чёрном смокинге. Он на ходу вытирал лоб сложенным вдвое платком. Музыкант! Какого чёрта его принесло до конца императорской речи⁈
Пришлось выставить перед ним руку.
— Стойте! Туда сейчас нельзя.
— Как так нельзя⁈ — всполошился толстяк. — Мне срочно нужно взять таблетки для пищеварения. Я забыл, а у меня…
Проклятье, этот придурок тратил время, а счёт шёл на секунды. Чуть промедлю — и пуля вышибет Его Величеству мозги!
— Ты знаешь, кто я⁈ — перебил я, глядя музыканту в бегающие глаза. — Маркиз Скуратов!
Тот машинально отступил, лицо его вытянулось, хотя ещё секунду назад казалось, что это невозможно.
— Стоять здесь и чтоб ни звука! — велел я ему и кивнул Павлу.
Мы быстро поднялись по узкой деревянной лестнице, где двоим было бы уже не разойтись. Я шёл первым. Наверху притормозил и осторожно выглянул.
Пюпитры, стулья, инструменты, кофры, ноты. Пахло канифолью для струн и потом.
Авинов расположился справа. Он лежал на полу, заканчивая собирать винтовку.
Княжич нетерпеливо дёрнул меня за одежду. Мол, ну что там? Обернувшись, я приложил палец к губам.
Донёсся едва различимый щелчок: встала на место последняя деталь винтовки.
Я приготовился к атаке. По моей напряжённой позе Павел, видимо, понял, что дело неладно, и тоже собрался. Он, конечно, ничего сделать не успеет: делиться лаврами я не планировал. Но увидеть и затем в красках расписать моё геройство сможет.
Я чиркнул себя по пальцу напёрстком, пуская кровь, и начал кастовать магический хлыст. Один точный удар! Права на ошибку у меня нет!
Авинов взял один из заранее выставленных патронов и вогнал его в патронник. Клацнул затвор, и стрелок припал к оружию, наводясь на цель.
Пора!
Выскочив на балкон, я гаркнул, что было силы, чтобы привлечь всеобщее внимание и сбить с толку Авинова. Снайпер вздрогнул и резко обернулся. При виде меня он мгновенно побледнел, как мел, в глазах мелькнул ужас, рот скривился — словно трещина пробежала по подбородку. А затем извивающийся рубиновый хлыст коснулся его лба, рассёк кожу, череп и мозг, прошёлся вниз, разделяя нос и челюсти, — и исчез!
Винтовка выпала из рук Волшебного стрелка, и на неё хлынула кровь! Авинов ткнулся разрубленной пополам головой в пол. Он даже не дёрнулся — просто умер, даже не успев, наверное, осознать, какая роль была ему отведена в сегодняшнем спектакле, и кто был его режиссёром.
— Тревога! — гаркнул Павел, кинувшись к мертвецу, но тут же сообразил, что с ним уже покончено. — Снайпер! — поднявшись, он перегнулся через мраморные перила. — Вызовите охрану, уведите Его Величество! Здесь могут быть ещё стрелки.