Затем подошла Екатерина Голицына с отцом. Император улыбался. Пожал мне руку.
— Это твой вечер, Николай, — сказал он. — Поздравляю. Не знаю, как ты это провернул, но ожидаю услышать подробный рассказ.
— Конечно, Ваше Величество.
— Не торопись уезжать вечером. У меня к тебе есть и другой разговор.
Видимо, речь пойдёт о моём отлёте в Старгород, ведь отбыть мне придётся уже завтра.
— Оставляю тебя в обществе твоих невест, — сказал царь. — Не скучайте.
— Постараемся, — улыбнулась Екатерина.
Когда Его Величество отошёл в окружении своей свиты, она взяла меня под локоть с другой стороны.
— Глафира Каминская, — представил я Серую.
— Рада познакомиться, — сказала Голицына.
— Взаимно, Ваше Высочество, — Каминская сделала книксен.
— Надеюсь, мы подружимся. Ведь скоро я перестану быть царевной. В некотором роде, — добавила с улыбкой Екатерина.
Но долго болтать им не пришлось. Поток желающих перекинуться хоть парой слов с героем не иссякал. Гости всё прибывали, и каждый искал моего общества.
Наконец, глашатаи пригласили всех к столу. Начался банкет.
Столько накрытых столов я ещё не видел. Даже на Новогоднем пиру не было такого количества гостей.
Тосты сыпались один за другим. И все сопровождались аплодисментами. За меня пили и стоя, и сидя. Звон бокалов не смолкал ни на минуту. Поздравляли также и Шувалова, а также других баронов Зелёного клана. Они, в свою очередь, пели дифирамбы мне.
Через несколько часов я уже начал поглядывать на часы.
Наконец, слово взял император. Говорил он долго, в тишине. А затем снова было вставание, звон и аплодисменты. Присутствующие буквально пожирали меня глазами.
Настал мой черёд толкнуть речь. Я подготовил её заранее с помощью пресс-отдела. Упомянул родителей, собратьев по клану, духовенство, представители которого тоже присутствовали, причём, на почётных местах, отдельно выделил Шувалова, отдал должное невестам и, разумеется, поблагодарил Его Величество.
В общем, вечер проходил в атмосфере восторженной, а пафоса было, хоть ложкой жри.
Правда, имел место и неприятный момент. Ко мне подошли молодой человек с красными волосами и молоденькая девушка, в которой я тут же узнал Дашу Беркутову! Ту самую, которая запала на юного даоса, в образе которого я проник в храм, чтобы убить зарвавшегося проповедника. Встреча была очень быстрой, так как парочку тут же оттеснили гости посерьёзней, но я заметил в глаза Беркутовой выражение, которое могло как означать, что маркиз Скуратов показался ей смутно знакомым, так и то, что она меня узнала. А если и нет, со временем может сообразить, где меня видела. Хорошо, коли убедит себя, что такого быть не может, и ей просто показалось, а ну, как нет?
Наконец, стрелки часов начали приближаться к одиннадцати, и гости потянулись к выходу. Правда, многие старались задержаться, чтобы вручить мне визитки, намекнуть на сотрудничество, пригласить в гости и так далее.
Выручил меня император.
— Прошу прощения, дамы и господа, — проговорил он, подойдя. — Но я украду вашего героя. Нам с ним надо перемолвиться о делах.
Каминскую увёз брат, Голицына попрощалась и исчезла, а мы с Его Величеством ускользнули из зала и направились в гостиную, где был накрыт маленький стол с кофе и сладостями.
— Садись, Николай, — кивнул царь, когда слуга притворил за нами дверь. — Ну, рассказывай, как ты узнал, где логово гулей находится.
Конечно, я понимал, что объяснять это придётся, так что заранее подготовил удобоваримую историю о том, как подсунул маячок одному из аль-гулей, который пытался меня завербовать. Якобы долго водил его за нос, пока не улучил удобный момент.
Не уверен, что царь мне поверил. Во всяком случае, во всё, что я наплёл. Но пытаться подловить не стал.
— Что ж, хвалю, — сказал он, когда я закончил. — Не за всё, конечно. Зря ты в одиночку решил действовать. Понимаю: славы захотел. И получил. По заслугам, не спорю. Однако было бы лучше скооперироваться хотя бы с Канцелярией, тем более, что ты в ней служишь. Ну, да чего уж теперь… Как говорится, победителей не судят. Но позволь дать тебе совет. От души. Ты вот видел и слышал, как тобой восхищались. Не только сегодня, но и в предыдущие дни. Город, как растревоженный улей, полон радости и восторга. И для большинства ты герой, которому мы, конечно, поставим на какой-нибудь площади памятник, однако найдётся люди, которые позавидуют и возненавидят тебя, Николай. Так что будь осторожен. Это я тебе по-отечески говорю. Слишком быстро и высоко ты взлетел.
Я понимал, что царь говорит не только об аристократах, которые взревнуют к моему успеху. Он намекал и на себя. Мол, угомонись, притухни. Хватит с тебя. Сильные мира сего не любят, когда кто-то вызывает у народа больше восхищения, чем они сами.