отличалась от многих других девушек. В ней не было ничего такого, что
заставило бы Голубева, выделить еѐ от остальных. Но профессиональный
взгляд Глеба, раз за разом возвращался к еѐ глазам. В них он видел холод,
быть может из-за цвета, а может быть из-за того, что скрывалось за ними.
Другие фотографии были однотипные из разных мест, но ничего особенного
фэйс в них не нашел. Голубев тщательно изучил каждую из них, как он
обычно делал, и отложил снимки в сторону, пробегаясь по дополнительной
информации. Из нее он узнал, что Васильева была 1,65 метра ростом,
окончила медицинский университет и работала ассистенткой хирурга.
- "Чего только не насмотришься с такой работой",- подумал Глеб,
объясняя холодный взгляд девушки.
Проанализировав остальную информацию, теперь он более отчетливее
представлял себе Васильеву. Дело оставалось за малым - встретиться с ней и
найти ответы, на вопросы, которые ему не терпелось узнать. Голубев
взглянул на часы, время было уже много и он решил отложить встречу до
завтра. Убрав папку с документами в стол, Глеб вышел из Управления и
остановился на крыльце здания. Подняв голову к небу, он увидел Большую
Медведицу,которая ярко выделялась на фоне остальных звезд. Недалеко от
нее, должна была находиться Малая Медведица, но Голубев не смог
рассмотреть еѐ. Тем временем дождь уже стих и небо выжимало из себя
последние капли.
- "Ладно, надо ехать домой",- сказал он сам себе и направился к
автомобилю.
Глеб только успел повернуть ключ зажигания, как из дверей
Управления, выскочила Любовь Валерьевна, секретарь Мамедова. Еѐ
89
походка была не совсем такой, какой он привык видеть. Один каблук то и
дело подкашивался и на ходу она пыталась поправлять волосы, заправляя их
за уши.
- Любовь Валерьевна,- обратился к ней Голубев, высунувшись из
салона.- Вас подвезти?- предложил он свою помощь, предполагая, что
Смирнова находится в алкогольном опьянении, хотя для нее и остальных
сотрудников Управления, в рабочее время это было не допустимо.
- Спасибо! Не стоит...- всхлипывающим голосом ответила она.- Я на
метро доеду.
Секретарь прошла мимо и пропала за шлагбаумом. Глеб, увидав еѐ
подавленное состояние, решил настоять на своей помощи, и прыгнув обратно
в машину, поехал за ней. Подъезжая ближе к бордюру, он опустил окно и по-
всякому начал уговаривать Любовь Валерьевну сесть в автомобиль.
Настойчивость сломила волю девушки и она все-таки, поддавшись на
уговоры, погрузилась в салон. Первые пять минут они молчали. Голубев, дав
Смирновой носовой платок и время, чтобы прореветься, не беспокоил еѐ.
- Спасибо тебе Глеб,- поблагодарила она, первая нарушив молчание.-
Мне неудобно перед тобой. Я не хотела, чтоб меня кто-то видал в таком
состоянии.
- Люб, все хорошо,- поддержал еѐ Голубев.- Давай успокаивайся
и расскажи, что случилось.
Он включил в салоне свет, чтоб девушка могла привести себя в
порядок, но повернувшись к ней на мгновение, увидал свежий синяк возле
глаза. Еѐ левая сторона лица припухла, а в ухе не было сережки.
- Боже, Люб, что случилось?- повторил он вопрос.- Кто это сделал?
- Глеб, не хочу об этом...- глаза Смирновой вновь налились слезами.
- Это кто-то из сотрудников?- продолжал Голубев.- Я же прав?
- Не стоит...- она сдерживала в себе последние силы, чтоб не
разрыдаться.- Это все равно ничто не даст!
90
- Почему?!- возмущался Глеб, воспаленный подобным отношением к
девушке.- Я помогу... Ну же?!
- Нет... Пусть это останется при мне.
- Это нельзя просто так оставлять,- сквозь хлынувшие эмоции сказал
Голубев.- Если это не пресечь сейчас, то потом это может повториться
вновь... Кто это сделал?
- Гасан Захирович,- сдалась секретарь и вновь разрыдалась, опустив
голову на панель.
Глеб был настолько шокирован ответом, что не знал, что и сказать. Для
него это было неожиданно, хоть он и знал про вспыльчивость и дикий,
горный нрав начальника.
- Ублюдок!- вдруг нашелся фэйс, не подобрав других слов, чтоб
выразить свои эмоции.- Он свихнулся!
- Я тебя прошу,- сквозь слезы сказала Любовь Валерьевна,- только
пусть это останется между нами. Я не хочу проблем...
- Хорошо,- пообещал Голубев.- Но за что он так с тобой?
- Я отказалась его ублажать...
Гнев и в то же время потрясение от услышанного, распространялось по