казалось, что она никогда не закончится. Мокрое, прохладное время года -
оно, как выжитое лето с кусочками лимона и привкусом грусти. Его серый
оттенок, каждый год опускается на города и настроение людей. Что-то
унылое чувствуется в осеннем воздухе, который начинает остывать и
порывами ветра, разноситься во все стороны. Если весну можно
охарактеризовать, как пробуждение, то осень, это однозначно, увядание. Это
прощание с фазой, именуемой летом.
Только недавно закончился дождь и автомобиль Минаева, освещая
фарами дорогу, пробирался к Управлению, все еще работая "дворниками". На
КПП промерзал старый вояка, который улыбнулся скорее автоматически,
чем осознанно, поднимая шлагбаум. Это была улыбка без радости и
настроения, как будто программой вложенная в мозговые процессы
сотрудников. Макс припарковался на своем обыденном месте, возле
"Porsche" Голубева. Получив на охранном посту сообщение от напарника,
Минаев не стал заходить к себе в кабинет, а сразу спустился в подвал, так
сказать в "зону дознания". Когда здесь проводят подозреваемых, то их сердца
начинают учащать биение, а само тело чувствует озноб, проникающий из
кабинетов в саму душу. И хоть подследственные, проходя по коридору, не
могут видеть, в связи с надетыми на голову мешками, но чувства в такие
моменты, могут сказать намного больше, чем глаза. Макс остановился возле
двери с табличкой "14" и, повернув ручку, зашел в небольшой зал,
пропитанный вкусом крови. Сразу у входа, на стуле сидел Онисимов,
который сосредоточенно перенимал опыт добывания истинны у коллег по
службе. Он лишь отвлекся, чтоб поприветствовать Минаева, затем снова
устремил взгляд вперед. Там, на полу лежал скрученный в позу эмбриона
человек в одних трусах. Его тело было в подкожных кровоподтеках и
126
местами с пятнами самой крови. Рядом с ним стоял сам Мамедов в белой
рубашке с закатанными по локоть рукавами. Верхние пуговицы рубашки
были расстѐгнуты и оттуда, обильной растительностью, выпирала гуща
черных волос. Гасан Захирович вытер пот со лба и, подняв ведро с водой,
которое ему поднес Голубев, вылил на подозреваемого.
- Ну что, сучара? Нравится?- с акцентом сказал начальник.- Нет. Спать
я тебе не дам.
Глеб был у Мамедова в роли ассистента. Он оглянулся на Макса и
кивнул головой в знак приветствия. Макс ответил тем же и присел рядом с
Онисимовым. Рядом с подозреваемым так же находился врач в белом халате.
Это был человек в возрасте с седыми волосами и залысиной на макушке
головы. Он внимательно, сквозь очки наблюдал за процедурой и время от
времени осматривал парня. В его задачу входило не давать подозреваемому
потерять сознание и поддерживать его жизнедеятельность организма. Так и
сейчас он присел возле истязаемого тела, одной рукой приподнял его лицо, а
другой посветил фонариком в глаза. В этом изувеченном лице было трудно
узнать Воронова. Под веками, которые приподнял врач, были два пустых
зрачка. В них уже не читалась боль, так как она стала неотъемлемой частью
тела Влада, а чувствовалось какое-то безразличие или усталость от нее. Его
переносица расплылась, образовав две гематомы под глазами.
- Зрачки реагируют,- констатировал врач.
- Тогда продолжаем,- сказал Гасан Захирович.
- Нет! Если вы хотите его просто изуродовать, то можете продолжать, а
если причинить максимум страданий и добиться эффекта, то позвольте мне
его взбодрить,- врач сощурил глаза, взирая на Мамедова.
- Приступайте!- он дал добро и повернулся к Минаеву.- Слышал, что
успехи не очень?
- И не говори, Гасан Захирович,- Макс махнул рукой.- Эта тварь ушла
из больницы раньше, чем я туда приехал. Еѐ либо кто-то успел предупредить,
либо сама смекнула, что жареным запахло. У нее и еѐ родных в квартирах
127
проводятся сейчас обыски. Друзья, знакомые, коллеги по работе, все
поставлены на прослушку и предупреждены, что будет за укрывательство. А
так как в городе уже давно объявлено негласное особое положение и идѐт
антитеррористическая операция, то выехать за его пределы ей не удастся.
Рано или поздно все равно попадется.
- Воронов компенсирует еѐ,- начальник улыбнулся, оскалив зубы и
перевел разговор на врача.
Голубев подошел к напарнику и пожал руку.
- Смотрю сам Мамедов не побрезговал принять участие лично... А не