требовали правила, накинув сверху белый халат, пошел к нужной палате. На
его ногах шуршали синие бахилы, ступающие по линолеуму коридора. Еще
на входе в больницу, на Макса косо смотрели несколько полицейских,
охраняющих здание. А теперь и около палаты, при его приближении,
поднялись двое человек в форме, с автоматами наперевес. Федерал
предъявил удостоверение и полицейские, отдав честь, раскрыли перед ним
дверь. В палате было четыре кровати, из которых одна пустовала. При
появлении федерала, лишь один повернул голову, а двое других
оставались неподвижными.
- День добрый,- сказал Минаев, присаживаясь рядом с кроватью того,
кто подавал признаки жизни.- Остальные спят?
- Здравствуйте,- поприветствовал тот.- Да.
- Вы можете передвигаться?- перешел на шепот Макс.- Чтоб не будить
их...
- Да вы не беспокойтесь,- заверил его больной,- они крепко спят.
Можете говорить в полный голос, они не проснуться.
- Да?! Ну хорошо тогда,- сказал федерал и достав "корочки", протянул
их собеседнику.- Минаев Максим Сергеевич, ФСБ. У меня будет к вам
несколько вопросов.
187
- Я вас слушаю...
- Как вас зовут?- поинтересовался федерал, достав блокнот и ручку.-
Вы можете вкратце рассказать, как все было?
- Меня зовут Зильбер Эдуард Вольфович,- ответил больной с тяжестью
в голосе.- Боюсь, что многих моментов я не смогу припомнить, но те, что
помню уже вроде сложил воедино.
- Продолжайте,- сказал Минаев, выводя в блокноте букву за буквой.
- По случаю праздника меня пригласили на банкет, посвященный дню
полиции,- излагал дальше Зильбер.- Все шло хорошо, до момента, пока в зал
не принесли новые бутылки с шампанским. Марк Авраамович произнес тост
и еще раз поздравил всех с праздником. После этого бокала шампанского все
и началось... В организме стало происходить что-то странное. Все начали
кашлять, а потом корчиться от нехватки кислорода. Вы, знаете, я люблю
шампанское пить с шоколадом и, как сказал врач, возможно он и спас мне
жизнь.
- Что-то еще было необычное?- спросил Макс, оторвавшись от
блокнота.
- Человек с гитарой,- вспоминал Эдуард.- Он пел какую-то
патриотическую песню, в которой постоянно повторял слова: честь и кровь.
А потом, когда все уже попадали, он что-то говорил нам, но я мало что
разбирал, так как заложило в ушах и я находился, словно в каком-то вакууме.
- Вы можете описать внешность этого человека?- перебил его федерал.
- Это был лысый парень, лет тридцати. Мне даже показалось, что и
бровей у него не было. Может болезнь какая... Кто его знает?! Выглядел
солидно, в костюме, как подобает являться на подобные мероприятия.
Больше, вроде, я ничего не запомнил.
- А обслуга?
- Они все были одинаковые, как на подбор,- ответил Зильбер.- Белые
рубашки, черные фраки, зачѐсанные волосы.
188
- Я имел ввиду, где они находились в этот момент, когда вы
почувствовали себя плохо?- переспросил Минаев.
- Ааааа...- опомнился больной.- Я хотел позвать кого-нибудь из них, но
они как-будто исчезли из зала.
- Хорошо. А вы слышали выстрелы?
- Слышал, но очень смутно,- сказал Эдуард.- Я же говорю: у меня было
такое состояние будто мою голову погрузили в какой-то вакуум.
В кармане Минаева зазвонил телефон.
- Извините, нужно ответить,- сказал он Зильберу, извлекая сотовый.-
Минуточку,- Макс поднес телефон к уху и пошел в другой конец палаты.-
Алло, Глеб. Да... Нет еще,- он делал небольшие паузы, выслушивая
напарника.- Хммм... Деятель говоришь?! Сможешь мне прям сейчас выслать
фото? Отлично! Жду!
Федерал оторвал трубку от уха и, молча застыл на месте, водя
пальцами по сенсору телефона. Зазвучала уже другая мелодия, которая
затихла, как только Минаев ткнул пальцем в дисплей аппарата. Пристально
посмотрев в телефон, он вернулся обратно к койке больного и протянул ему
сотовый.
- Посмотрите внимательно на этого человека,- сказал Макс.- Он вам
знаком?
По лицу Зильбера пробежал ужас. Его глаза стали намного шире, чем
были до этого, а нижняя губа начала непроизвольно дергаться, будто с нее
хотели сорваться слова, но им что-то мешало. Эдуард Вольфович молчал и
только еще сильнее начал глотать воздух.
- Вы узнаете этого человека?- повторил Минаев.
Больной молчал, не отрывая взгляда от изображения на телефоне. В
Зильбере явно происходили какие-то перемены, которые создали речевой