Илья с интересом поглядывал на пожилого монаха. Не был ли он когда-то профессором?
Но тут вмешался молчавший до сей поры Борман.
— Тогда какое лихо и где вас беспокоит?
Трудники переглянулись, а Матфий крякнул. Тот же ученый монах пояснил:
— На самом деле под монастырем существует разветвленная система каналов. Многие из них идут от Святого озера. В него же входит хитроумная система каналов из других озер. Чтобы они не промерзали, их и закрыли под землю. Они неширокие, метра три-четыре, и протянулись всего лишь километра на полтора. В стародавние времена от напора воды, бегущей по каналам, работали в монастыре пилорама и мельницы.
Борман, наблюдающий за коллегой во время небольшой лекции, поинтересовался у него:
— Илья, ты что-нибудь важное для нас из всего этого уловил?
Семенов с охотой ответил:
— Нечистая сила боится текущей воды. Откуда тогда она здесь?
Матфий захохотал:
— Не используй, пожалуйста, такие слова в монастыре. А вообще-то соображаешь.
Илья недоумевал:
— Зачем тогда мы здесь?
Борман и Матфий переглянулись:
— Для порядка. Пошли, отрок.
Илья нахмурился, но полез вслед за смеющимися мужчинами в какой-то люк. За ними, покряхтывая, двинулись и монахи, но сразу отстали. У них имелась своя задача — почистить один из водозаборных каналов. Впереди зашумела вода, и вскоре Семенов попал в закрытый канал с полукруглым кирпичным сводом. По бокам лежали огромные гранитные плиты, стянутые раствором. Под ногами захлюпала вода. Без фонаря никак не обойтись, и опричник включил его.
— Отрок, не отставай!
Канал вскоре раздвоился, и они свернули в левый ход со сводчатым потолком, сделанным из подозрительных на вид валунов. Вскоре ход стал заметно уже. Семенов с удивлением озирался по сторонам. Наверное, он ожидал увидать нечто огромное и таинственное, но все выглядело до предела банально. Обычный водовод, только из камней и кирпича. Хотя через несколько минут любознательность вернулась к опричнику, и он начал замечать некоторые странности.
Если в самом низу ход был выложен огромными гранитными плитами, плотно подогнанными друг к другу, то выше использовался бутовый булыжник. И как его так аккуратно выложили, чтобы создать относительно симметричный свод? Эти ходы строили явно грамотные строители. Так что прав был монах-профессор — умели наши предки строить!
Минут через пятнадцать они подошли к месту, где началась кирпичная кладка. На полу лежала снятая с прохода чугунная решетка. Её внимательно осматривали Борман и Матфий.
— Гляко, как вырвало, — показал сорванные петли монах. — Могуч бес!
Опричник задумчиво погладил подбородок.
— Соверши-ка, мил человек, знамение!
Матфий кивнул и достал из висящего на боку планшета огромный серебряный крест. Затем он перекрестил им ход и сунул в воду, произнося при этом слова молитвы.
— Передохнем, брат.
Борман присел на валун и тут же закинул в рот энергетический батончик. Илья же вопрошающе глянул на Матфия.
— Хочешь спросить, зачем я сотворил подобное, отрок?
— Серебро отгоняет нечисть, вы, получается, освятили всю воду канала?
— Одного серебра мало, — неожиданно поправил его Петр Иванович. — Слова также имеют значение. Или ты это не осознал на Пинеге?
— Да знаю я! Но понять не могу, за кем мы охотимся. Черти, бесы или то зло, что осталось здесь издревле?
Матфий под возмущенный возглас отломал у старого товарища кусок батончика и меланхолично произнес:
— Мы называем это действо Эмуляцией.
Илья наморщил лоб:
— Это как в компьютерах? Имитация чужой программы?
— Врубаешься. Бесы в Явь являться не могут. Выдумки все это. Но терзать людей через собственную имитацию способны. Здесь же на островах чего только в древние времена не творилось. Не зря тут столько сейдов понапихано. Побаивались лопари здешних духов, потому здесь и не жили долго. Считали, что на Соловках врата в мир духов. И все эти лабиринты созданы как ловушки.
Илья тут же вспомнил о повышенной теплопроводности глубинных пород под островом и крепко задумался. Где здесь непознанное наукой, и где присутствие мистики? Опричники всегда работали на их стыке этих двух понятий. И что важней и правильней, еще никто не доказал. Так что раскрывай глаза пошире и внимательно слушай.
— Ладно, братие, — Матфий глянул на часы, — пора нам.
Он прошел по текущему ручью еще дальше и куда-то запропастился.
— За мной! — коротко скомандовал Борман.
Илье оставаться одному в темноте вовсе не улыбалось, и он поспешил вслед за коллегой. Вскоре с правой стороны он заметил еще один ход, уже сухой и ощутил, что пол начал подниматься. Ход стал шире и вскоре превратился в обширное помещение, облицованное кирпичом, с остатками каких-то сооружений.
— Прибыли!
Борман одобряюще кивнул, осмотрел зал и начал доставать из своего тактического рюкзака вещи: три пенки-сидушки, газовую горелку и посуду.
— Илья, опыт у тебя есть, приготовь покамест нам ужин. Сидеть нам долго.
Семенов вздохнул, но возражать не стал. Как всегда, хозяйством нагружают младшего. Своеобразная дедовщина. Он сноровисто открыл коробку и обнаружил там три упаковки готовой еды в фабричной фольге. Оставалось лишь нагреть. Греча с мясом, типичный набор для туристского ужина. Вскоре в подземной камере аппетитно запахло едой.
К Илье подошел Матфей и с довольным видом хлопнул ладошами.
— Что еще требуется под землей ближе к вечеру? Вкусная еда и приятная компания!
— Мы тут на ночь останемся?
— Ага. Эти кривосяки как раз к полночи активизируются. Петя, ты где там?
Каша была вкусной, мясо также в ней честно присутствовало. Семенов достал из рюкзака термос с кофе и по очереди налил всем. Борман вопрошающе глянул на приятеля, а затем достал из внутреннего кармана тонкую фляжку, начислив каждому по бульку:
— Для усиления внимания.
Матфий отхлебнул кофию и защерился:
— Не изменяешь себе, Петюня! КВ или пятизвездочный?
— Конечно, по высшему разряду!
Илья упаковал посуду и горелку обратно и уселся на пенку. Налобные фонари были выключены, в середине камеры, установленный на плиту, горел лишь кемпинговый светильник. Но рядом с ним Семенов заметил три небольших факела. А он думал, что такое в связке с собой монах тащит?
Матфий перехватил его взгляд и начал пояснять:
— Мельница тут наверху была. По этому ходу тогда поток из Святого озера протекал. Уровень вод был выше.
— Ага, — начал соображать молодой опричник. — Мельники у нас любили якшаться с потусторонним миром. Неужель кто-то в монастыре бесовством занимался? Да как это потерпели?
— Видать, прошляпили. Разное тут случалось. В семнадцатом веке после реформ Никона в монастыре цельная боротьба случилась. Не приняли иноки от царя нового архимандрита, ну и апосля большой черный Собор Соловецкого монастыря начал мятеж. Почти двадцать лет шло Сидение раскольников в Соловках. Сколько крови было пролито, сколько слов сгоряча сказано. Победители вешали побежденных на крючья за рёбра, жарили на сковородах, топили в прорубях. Вот и посчитайте количество злобной энергии, что в эти стены вошло. А поморский север так надолго и остался староверческим. Раскол продолжился. Ничто ниоткуда не является.