— Хм, не потому ли церковь на всех таких источниках ставит Обетные кресты или часовни?
Они присели на лавочки, достав термос с кофе и пирожки, что накануне напекла Людмила. Девушка она была на редкость хозяйственная, вся в маму. Временами это сильно напрягало Илью. В его привычный порядок вмешивалась чужая воля.
«Воля!»
— Ты чего подскочил? — с подозрением спросил Борман, но продолжил жевать пирог.
— Есть седьмая точка. Но она под землей! Биолокацией её не найти, слишком глубоко сидит. Это её волю исполняют остальные.
Старший научный сотрудник задумался, не забывая о пирожках. Любил Петр Иванович покушать.
— Правильно говоришь, здесь иные методы поиска нужны. Только вот нет у нас спецов по рудным делам.
Старинный термин показался Илье интересным. Он тут же вспомнил, что в старину слово «руда» обозначала и кровь. Все предки называли ёмко и правильно. Кровь земных пластов, которые имеют собственную жизнь.
— Сюда приедут столичные?
— Да нет. Ребят с Кольского пригласим. Это по их части. То-то удивятся! Это у них там камни и скалы. Одних сейдов сотни, каждый год заманаешься священные камни проверять.
— Насколько они убежали?
— Соображаешь. Да и тебе будет любопытно с ними пообщаться. Сегодня с ними и свяжусь.
— А тут что? — Семенов кивнул в сторону мостков.
— Дадим знать, чтобы не шалили. Набирай себе волшебной водички и пошли.
Только сейчас Илья понял, что таскал в чехле Борман. Ручной садовый бур. И в самом деле, штука компактная и удобная. Разве что они оба упыхтели крутить её в насыщенной каменюками почве. Затем Борман достал деревянный жезл с набалдашником. Семенов успел разглядеть ряды рун, среди которых заметил и скандинавские. Но в этом не было ничего удивительно. Северные народы издревле жили рядом, в схожих природных условиях. Поэтому и общение с неведомым происходило похожим образом. Да и люди «ведущие» имели одинаковые корни, идущие с таких незапамятных времен, что от тех даже сказок не осталось.
— Прикапывай. Это наше послание им. Пусть утихомирятся.
Илья пожал плечами и заработал складной саперной лопаткой. Впереди показались первые посетители. Даже мокрая земля и полчища комаров не пугали людей. Они же северяне, наследники поморов!
Глава 21
Приключения Бабки Ежки
Семенов был непривычно застенчив, когда постучался в дверь кабинета Басова. Тот тут же отозвался:
— Заходи, Илья. А то думаю, ты не ты. Чего со стуком и мнёшься?
— Христофор Бонифачьевич, тут такое дело…
Начальник Отдела ЧС взглянул на своего молодого сотрудника, вздохнул и поманил за собой.
— Пошли к Марфе чай пить. Пироги у нее сейчас с визигой.
Как ни был скован Семенов, но незнакомое слово его заинтересовало. И вскоре опричник с жадностью поедал пирожки с начинкой из хорды рыб породы осетровых. Вкус довольно необычный, как и консистенция.
Марфа Васильевна, закручинившись, вещала:
— Умирает русская кухня. Кругом одно басурманство: шашлык, плов и суши. Куда мы катимся, Христофор?
— Ну ты уже так не хорони нас. Да и в старопрежние времена ведь белый хлебушек не все могли себе позволить. Давно ли мы с тобой в экспедицию в Каргополь и Вологодчину ездили? Что кушал русский крестьянин?
— Что-то? Щи! По сезону. Щи зеленые, или из лебеды, что первой растет, или серые из шаницы. Зимой на кислой капусте, да все в основном пустые.
— И кашу с киселем. Овсяным или гороховым.
— Это как это? — Илья привык к тому, что в его представлении кисель всегда сладкий и на ягодах.
— Готовили его из овса путем сквашивания, отсюда и название кисель, то есть кислы. В городах тот же гороховый кисель был очень популярен, — Марфа достала какую-то книгу и ткнула в нужную страницу:
"Разнощики киселя ходят с лотком на голове по улицам, а когда стоят на рынке, то поставляют лоток свой на козелках. Кисель кладется на доску, накрывается белою ветошкою, на другом конце лотка находится довольное число деревянных тарелок, и таких же вилок или спичек; требующему киселя, отрезывает разнощик штуку, и изрезывает оную на тарелке в мелкие куски, и поливает из находящейся у него фляги для лучшаго смаку конопляным маслом; тогда гость посредством за остренной деревянной спички наподобие вилок, кушает с аппетитом. Кисельник с подвижным своим столом переходит несколько раз в день с места на место, и останавливается больше там, где довольно видит рабочих людей и матросов.
— И в голодные годы хлебушек «деревянный».
Заметив недоумение на лице молодого опричника, Басов пояснил
— Из сосновой коры многие народы Скандинавии, а у нас в Карелии делали муку и добавляли в тесто.
Марфа Васильевна недовольно фыркнула:
— Да не голодали в Поморье никогда. Не было зерна, хлеб из моха пекли. Еще растет у нас на болотах вехка или белокрыльник болотный, в просторечье — «житница», «хлебник», «хлебница». Высушенное и вымоченное в воде корневище его примешивается к ржаной муке и идет в хлеб, откуда и название хлебница.
Вот здесь Семенов окончательно выпал в осадок, и его проблема не стала казаться такой сложной и запутанной.
— Готов, добрый молодец, слово молвить?
— Тут дело такое, — Илья глянул на старых сотрудников Отдела, о настоящем возрасте которых он даже не догадывался. Как и о том, с какого перепуга они получили столько лет жизни. — Художник одни знакомый просил помочь. Он утверждает, что его травят. И травят с недавнего времени целенаправленно, с помощью оговора. Чуть в больницу один раз не попал.
— Так-так, давай поподробней.
— Картины у Жоры довольно необычные, футуристичные. А народ нынче в эпоху постмодернизма такое очень уважает. Заказчиков много, иностранцы покупают.
Марфа Васильевна улыбнулась:
— Завистники, значит, появились?
Илья покачал головой:
— Не без этого. Но тут скорее личное. Открыл он недавно студию для обучения. А там возьми и влюбись в одну из начинающих художниц. Он не старый еще, с прежней женой разошелся, а на этой жениться собрался. Вот тут все и началось.
Пожилые опричники переглянулись, Басов утверждающе произнес:
— Но есть еще третья женка, что к себе приворожить старается. Какие признаки отравления?
— Чаевничали они вечером, и вкус чая Жоре показался необычным. А ночью скрутило, да так что до утра очухаться не мог. А со здоровьем у него все в порядке.
Варакина подумала и констатировала:
— Сильное зелье. Но не подействовало, как следовало, потому его так и корежило. Что еще тебе Жора говорит?
— Хочет, чтобы я пришел на его выставку и разобрался. Учебу он закрыл, но боится, что кто-то из претенденток на его сердце там появится.
— Ясно.
Басов постучал по столу костяшками пальцев.
— Это же кто такой умный у нас колобродить начал?
— Вы о чем, Христофор Бонифачьевич?
— У нас соглашение с местными ведуньями, что в городе подобными делишками запрещено заниматься.
— А иначе?
— Есть методы, — коротко ответил Директор Отдела. — Что скажешь, Марфуша?
— Илья пойдет и Пелагея. Её я проинструктирую.
— А я зачем? — озадаченно протянул Семенов.
— Ты её подстрахуешь и за приятелем своим присмотришь.