Трескина, еще ничего не понимая, поглядывала на службистов. Она знала, что «конторские» время от времени оказывают услуги Отделу ЧС. Опричники, в свою очередь, помогают тем в радикально сложных случаях, когда ничего не понятно, но делать что-то требуется. Вопросы взаимодействия обычно решаются на самом верху и без лишних бюрократических заморочек. Опричнина, вообще, самая залегендированная структура, потому избегает лишней бюрократизации. Чем больше бумажек, тем легче тебя вычислить. И разве можно поставить в рамки то, чего нет? Наконец, Седых отвлеклась от экрана, по которому следовала зеленая метка:
— Это наш «герой» с Лахты передвигается.
— Неужели тот самый? — всколыхнулась юная ведунья. — А почему так быстро?
— На байке и байке, заметь, спортивном. Потому он так шустро ускользал везде. Плюс едет в шлеме, лицо камерами не распознается. Чувак точно не дурак.
— Он же скоростной режим нарушает!
Пелагея указала на камеру, где появилась вероятная скорость «объекта».
— А кто его остановит? ДПСников хватает лишь на аварии выезжать. Бардак в структуре, — пожаловался «усатый».
Трескина с интересом на него посмотрела. Видимо, он старший из «топтунов».
— А как вы узнали, что этот тот, кто нам нужен?
— Да ничего сложного с вашенским аппаратом. Из «Каскада» прислали. Вот там люди работают, на самом высоком мировом уровне! — усач, фамилия которого оказалась Усачев, постучал по невзрачной серой коробке и щелкнул переключателем. Изображение тут же изменилось, став будто бы мультипликационным. Едущий на мотоцикле человек окрасился в синеватый оттенок. А его голова и вовсе превратилась в фиолетовую кляксу. Фейс покрутил ревьювер. — Смотрите, как отсвечивает! А у обычного человека тело красное, мозговая деятельность вишневым обозначена. Не знаю, какие волны использует этот прибор, но никогда ничего подобного не видел.
— Это он! — туту же буквально впилась в монитор Трескина. — Куда он едет?
— Новую компанию нашел. Они возле Кузнечевского моста на берегу встречаются.
— Байкеров под себя подминает.
— Откуда знаешь? — заинтересовано обернулся Борман. Это была его оперативная разработка, поэтому он несколько ревниво отнесся к словам молодой опричницы.
— Он мимикрирует под субсообщества. Чтобы выглядеть своим.
— Правильно глаголешь! Среди тех, что считают себя особенными и желают выделиться, всегда найдется тот, кто клюнет на необычную приманку.
— Он уже нашел кого-то? — встревожилась Пелагея, а главный научный сотрудник Отдела напрягся. Напряжение тут же передалось остальным.
— Ты что-то знаешь, Пелагея?
Трескина кивнула. Наконец-то, пазлы в её долгих размышлениях сложились:
— Ему нужна свежая жертва. Не знаю, где он откопал этот ритуал, я сама еле нашла в наших архивах. В последний раз в Архангельске его провели аж в восемнадцатом веке. Кто-то из чужеземцев завез. Опричники из столицы приезжали с особой «Уложенной комиссией».
— Ого!
ФСБшники оказались впечатлены. Они даже о происходящем в семидесятые годы зачастую не знали. Излишняя секретность частенько мешала расследованиям.
Брагин мрачно констатировал:
— И не одна жертва. Погонит сейчас всех по ночным улицам и устроит где-нибудь массовую аварию. На слабо их возьмет. Водит он, сволочь, виртуозно.
— Не по-человечески.
Все сидевшие в микроавтобусе переглянулись. Больно уж четко эта девушка выразила их мнение. Наталья задумчиво посмотрела подругу, затем резво потянулась к длинному чехлу и достала оттуда ручной гранатомет. Фейсы дружно выдохнули. У их с собой разве что служебные ПМы имелись.
— Ты чего задумала, старлей?
— А чего ждать? Если обряд старинный, то сработает сразу. Вы сводку видели? Несколько бомжей за последние две недели пропали, слухи разные нехорошие по городу ходят. Эта сволочь явно торопится.
— Такой обряд проводится в Белоночие.
— Вот и я говорю. От этой гранаты, — Седых достала из подсумка боеприпас и зарядила, — пострадает только он.
Помощник усача облизал губы:
— А разве «тяжелых» ждать не будем?
— Не успеют. После мясорубки и обряда те скорее сами пострадают, чем помогут. Поверьте, — Пелагея обвела всех загоревшимся взглядом, — его сила после встречи с «Солнцем мертвых» станет поистине огромной.
Слова опричницы буквально пригвоздили всех к креслам. Одно дело обозревать ходившие среди людей, знающих слухи, другое — видеть их последствия воочию.
— Солнце мертвых! — простонал Борман. — Как же я упустил! Оно ведь на самом деле восходит не во время затмений. Вот зачем ему Белоночие, — затем он с откровенным испугом впился взглядом в Пелагею. — Нам без Марфы не справится.
Седых переводила глаза с одного коллеги на другого, одновременно набивая подсумки гранатами с различным содержимым. Трескина, наоборот, выглядела совершенно спокойно. Она даже не обращала внимания на сопутствующую быстрой езде тряску.
Затем девушка протянула руку Наталье:
— Дай твой тесак, пожалуйста. Петр Иванович, все будет хорошо. Ну, или нехорошо.
Борман только крякнул:
— Спасибо, успокоила.
Фейсы, встревожено посматривая на вытирающего лоб майора, и сами занервничали.
— Время прибытия три минуты! — раздался голос водителя.
— Работаем! Выпускайте дроны.
Наверху послышался скрежет и зажужжало, вскоре на мониторах появилось изображение. Фиолетовая клякса находилась в центре небольшой компании людей с мотоциклами.
— Это они! — закричал Борман.
И тут же отъехала в сторону дверь микроавтобуса, и опричники выскочили наружу. Чтобы не светиться, автомобиль остановился наверху над откосом. А вниз к берегу можно было спуститься или по асфальтированной дорожке, или прямиком, прыгая по обрывистой тропе. Эта часть Набережной единственная от моста до моста не подверглась реконструкции. Берег зарос густым ивняком, в воде торчали бревна от старых причалов, лежали здесь и древние валуны, привезенные со всей Европы.
Если злодей что-то и успел почуять, то на действия у него уже не осталось времени. Седых прямо со склона одну за другой выпустила в толпу байкеров несколько гранат. Они громко бабахнули, облив стоявших в круге мотоциклистов жидкостью. Послышалась грубая ругань, женские визги, а затем полный боли нечеловеческий рык.
— Всем стоять! Работает ОМОН!
Борман был в своем репертуаре. Эту страшилку из девяностых современная молодежь уже не понимала, потому проигнорировал. Байкеры рассыпались в стороны. А в центр оставшихся на месте мотоциклов свирепой рысью бросилась Пелагея, замахнувшись прямо в прыжке огромным тесаком. Округу потряс её звонкий крик, произведенный на самых высоких регистрах. Неужели человек мог выдавать из себя такие звуки? Затем послышалось невнятное шипение, и снова раздались испуганные крики байкеров. Еще бы им не орать! Хрупкая светловолосая девушка в один миг снесла башку здоровенному мужику. Его тело еще постояло с десяток секунд, а затем внезапно задымилось.
— Твою… дивизию! — яростно сплюнул Борман. — Палаша, а другим манером нельзя было его обездвижить?
Трескина, облитая кровью с ног до головы, радостно сияла. В одной рукой она держала за черные волосы сморщенную голову «Лахтинского», а в другой тесак, с которого капала черная жидкость.
— Нельзя было, Петр Иванович. Он уже начал перерождаться. Вы сами гляньте, кровь практически черная.
Главный научный сотрудник еще раз сплюнул и начал уверенно распоряжаться:
— Седых, придержи эти придурков! — затем он ткнул в сторону ведуньи. — Палаша, сама им мозги будешь выжигать! — Борман взял в руки рацию. — Усачев, команду зачистки сюда быстро! Эх, не научились работать мы тихо.