Вероятно, Алексеев в качестве условия своей поездки в Европу поставил возможность личного отбора кандидатов в разведгруппу, в результате чего в её составе оказались сплошные выходцы из левоэсеровской партии. Ехать должны были под видом эмигрантов, целыми семьями, уделяя особое внимание созданию надёжного прикрытия для наиболее ценных членов группы. Остальные должны были перебираться за кордон по своему умению и везению — так, Улановским выдали огромное количество бриллиантов и валюты, но не озаботились найти хоть каких-нибудь документов, и их супружеская пара разведчиков по счастливой случайности ухитрилась купить прямо у проводника во время перехода эстонской границы.
Как отмечал Зинченко, к январю 1921 г. стало ясно, что из киевлян в Европу поедут Горб с женой и его дядя А. М. Уманский, журналист и бывший издатель питерских газет (Уманский в качестве известной фигуры, «вырвавшейся» из лап большевиков, должен был обеспечивать конспиративное прикрытие для Горба и Алексеева; именно он, редактируя газету «Живое слово», опубликовал 5 июля 1917 г. сведения о подкупе большевиков германским генштабом[8]), а также сам Зинченко с Евгенией Фёдоровной Суховой, которая должна была сыграть роль его жены. Ещё в группу включили Григория Гуревича-Волкова с женой Екатериной, Бресслера — бывшего левого эсера, ставшего коммунистом и председателем Киевского горкомхоза (с женой), а также брата жены Алексеева — анархиста Вейцмана (Н. А. Улановская запомнила его кличку — Дух). Вместе с Зинченко должен был ехать врач Литов с женой, отец которой жил в Чехословакии и должен был помочь «эмигрантам» с визой.
В феврале киевская группа выезжала в Харьков, где общалась с готовившими отправку Алексеевым, Запорожцем и Зелениным. В марте и апреле 1921 г. из Харькова и Одессы прибыли ещё несколько человек, которые оказались незнакомы Зинченко. Возможно, это были перевербованные в тюрьмах агенты Савинкова — золотой капитал Иностранного отдела ВЧК.
Киевские чекисты высказывали в разговорах с Зинченко неудовольствие по поводу того, что Алексеев со своими левыми эсерами до сих пор «дела не делает, а тратит много денег, что в их группе нет настоящих большевиков и т. п.». Была ли это правдивая информация, или Зинченко её приводил для компрометации Алексеева, сказать трудно. Но, действительно, до весны 1921 г. среди будущих разведчиков не было ни одного коммуниста, и только в конце мая в группу Алексеева прибыл большевик Иосиф Мах из Москвы. Уже в июне он уехал отдельно от остальных с неким личным заданием Алексеева. Горб в конце 1922 г. рассказывал Зинченко, что поездка Маха оказалась неудачной — он выбирался через Ригу, был провален и даже получил ранение…[9]
В июне 1921 г., перед самой заброской группы, в Киев прибыли Алексеев с женой, а также Запорожец и Зеленин. Они провели беседы с киевской частью группы, наметили задания каждому и уехали. Тогда Зинченко узнал, что Алексеев назначен «главным резидентом с местожительством в Париже», с которым будут связаны Горб, Запорожец и Зеленин. Зинченко и Бресслер передавались на связь к Зеленину. В течение июня-июля киевская и харьковская группы были переброшены за кордон — кроме Г. Гуревича-Волкова с женой, которых Алексеев (по версии Зинченко) оставил на Украине для связи с левыми эсерами, не вошедшими в компартию.
По данным, опубликованным Службой внешней разведки, Николай Николаевич возглавлял группу из семи разведчиков, которые, выдавая себя за беженцев из Москвы и Харькова, должны были осесть в Праге, Львове и Париже, чтобы внедриться в «Народный союз защиты родины и свободы» Б. В. Савинкова. В тесном контакте с ним действовали и разведчики, которые должны были тайно проникнуть в «Центр действия» Н. В. Чайковского, а также организации П. П. Скоропадского и С. В. Петлюры. Украинскими националистами занимался И. В. Запорожец, берлинских белоэмигрантов курировал М. С. Горб, а сам Алексеев обосновался сначала в Берлине, а потом в Париже, где его ближайшим помощником был В. Зеленин. В итоге за границу, помимо основных резидентов, были переброшены Зеленин, Бресслер, Зинченко, Вейцман-Дух с женой Розой, Литов, Улановские, а также бывшие белые офицеры Потоцкий и Павлов. Вполне возможно, что этот список неполный.
8
ОСД УАДАК. Ф. Р-2. Оп. 7. Д. П-6069. Л. 22, 29–31; Соболев Г.Л. Тайна «немецкого золота. — СПб.: М., 2002.
9
О Махе известно лишь следующее. Иосиф Иванович Мах, примкнувший к радикальной оппозиции Г.И. Мясникова, был после разгрома его группы арестован в 1923 г. по доносу троцкиста Е.Л. Зелинского (Бакшицкого), студента МВТУ, который 22 марта 1923 г. в письме на имя В.М. Молотова «сообщил о к.-р. платформе и к.-р. сборищах группы «Рабочей Правды». Сам доносчик Зелинский, работавший в 30-х годах директором завода в Куйбышеве, был арестован в декабре 1937 г. и во внесудебном порядке осуждён на 8 лет лагерей за участие во вредительско-диверсионной организации. Жуковский В.С. Лубянская империя НКВД. 1937–1939. — М., 2001. С. 82; Жертвы политического террора в СССР. — М., 2007 (CD).
Гуревич-Волков Григорий Самойлович (Иванович) (1892 — 8.2.1938, Москва). Эсер, большевик с 1921. Из служащих, еврей, образование высшее. В 1922, возможно, ездил в Прагу по заданию ИНО ГПУ. На 1937 преподаватель уголовного права Всесоюзного института юридических наук, профессор. Киевским губотделом ГПУ 29.9.1925 на Гуревича было заведено досье (дело-формуляр) — на основании архивных справок о том, что он, будучи студентом Киевского госуниверситета, являлся членом коалиционного совета киевского студенчества, секретарём горкомитета и членом киевского губкома ПСР. Из донесений секретного осведомителя «Зета» от 20.10.1925 следовало, что Гуревич сотрудничал с эсерами с 1915-16, с 1919 — борьбист, в 1921 вступил в РКП (б). В 1937 дело-формуляр сдано в архив из-за необнаружения места жительства, но в 1951 на его основании Гуревич был УМГБ по Киевской области объявлен во всесоюзный розыск, который был прекращён в 1952, когда в Киев поступила информация МГБ СССР о расстреле Гуревича. Арестован 22.8.1937 в Москве, Военной коллегией Верхсуда СССР 8.2.1938 по ст. 58-6-8-11 УК осуждён к ВМН. Реабилитирован 7.10.1997.