В утвержденном заместителем наркома госбезопасности Б. З. Кобуловым обвинительном заключении от 16 апреля 1941 г. значилось, что Исаак Боровой — шпион, троцкист, в 1921 году в Грузинской ЧК занимался мародёрством, а также неким образом «разлагал аппарат» в период работы секретарём и одновременно парторгом в торгпредстве СССР в Турции в 1929–1931 гг. По этим обвинениям Военная коллегия на третий день войны, 24 июня 1941 г., осудила Борового на 15 лет лагерей. Срок он отбыл полностью и с августа 1953 г. был переведен на поселение в Красноярский край.
В октябре 1953-го Боровой писал в ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР и Прокуратуру, что враги народа Берия, Меркулов и Деканозов на допросе «лично избивали его резиновой дубинкой». На суде бериевский сподвижник и бывший советский полпред в гитлеровской Германии Деканозов заявил, что вместе с Берией избивал Борового резиновой палкой и в результате добился от него признания в шпионаже. В последнем слове Деканозов даже сказал: «Я виновен в избиении Борового и сейчас очень рад, что он жив»[403]. В декабре 1953 г. Главная Военная прокуратура внесла предложение о прекращении дела Борового за отсутствием состава преступления. Всё шло к тому, что свидетель на таком важном процессе будет очень скоро признан невинной жертвой бериевской шайки и попадет в волну первых реабилитаций. Но надеждам разведчика удалось сбыться не сразу.
Оказывается, в те же недели на имя Генпрокурора СССР поступило заявление от экс-чекиста З. А. Дымова (почему-то упорно преследовавшего Борового ещё с двадцатых годов) с обвинениями бывшего разведчика в шпионаже, диверсиях, близких отношениях с Ягодой и Берией, а также в том, что в период их совместной службы в Витебской ЧК Боровой был разоблачён как мародёр и взяточник… В связи с доносом не смягчившего своей многолетней ненависти Дымова дело Борового 26 февраля 1954 г. испуганные военные прокуроры направили обратно в МВД — для проверки.
Там разобрались — отдадим должное — без проволочек. Чекистами было установлено, что «Боровой в период его работы в Витебской ЧК действительно по распоряжению бывшего председателя губЧК Кадушина получил пару сапог, снятых с одного из расстрелянных ими работников. Об этом факте в 1927 г., в связи с заявлением Дымова, Боровой давал объяснения в ЦКК ВКП (б) и сообщал о нём в период следствия по его делу. Других же компрометирующих материалов… на Борового не имеется». 28 апреля 1954 г. Боровой был реабилитирован и освобожден из ссылки, а три месяца спустя восстановлен в членах КПСС[404].
Он вернулся в Москву, но, как сообщал В. Додин, прожил в столице недолго: его настиг инфаркт и Исаак Исаакович Боровой умер прямо на улице. Возможно, так оно и было…
Приложение:
ДОКУМЕНТЫ
Документ 1
Копия.
Сов. Секретно
П Р И К А З
Полномочного Представительства ОГПУ по Запсибкраю.
10 июля 1932 г. № 224/59 г. Новосибирск
Имеющиеся в Полномочном Представительстве материалы позволяют констатировать, что отдельные работники органов ОГПУ Запсибкрая и, в частности, работающие в районных аппаратах, не осознали всей ответственности своего положения и вместо поддержания авторитета органов ОГПУ; вместо чёткого выполнения своих обязанностей и воспитания молодых для органов ОГПУ работников, — своим поведением дискредитируют органы ОГПУ, разлагают аппарат.
В подтверждение этого привожу ряд конкретных фактов с указанием принятых и принимаемых мер в борьбе с ними:
Бывший Начальник Мариинского РО Куликов и Уполномоченный того же РО Худяков систематически пьянствовали. Пьянство сопровождали рядом безобразий и кончили убийством спецпереселенца.
Куликов и Худяков арестованы; дело на них направлено в Коллегию ОГПУ.
2. Пом. Уполномоченного Бирилюсского Райаппарата Салопов при допросе арестованного применял физическое воздействие. Он же под предлогом «попытки к побегу» решил его застрелить, но в результате нескольких выстрелов лишь серьёзно ранил его.