Активно включались чекисты в проведение различных массовых кампаний по «очищению социалистического общества». Десятками и сотнями тысяч ссылали семьи «кулаков и подкулачников», ликвидировали «дворянско-буржуазные элементы» и «белогвардейских недобитков». Потом пришел черед троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев. Требовалась ли при этих акциях какая-либо особая интеллектуальная изощренность? Вопрос риторический. Только грубая сила и наглость. Показательна акция по очищению Москвы и Ленинграда от «деклассированных слоев». Вступать в открытую борьбу с преступным миром чекисты не решились. А просто задержали на улице несколько тысяч случайных прохожих и выселили их в отдаленные окраины страны. В числе задержанных оказался даже сотрудник пожарной охраны Кремля. Но и кремлевский пропуск ему не помог.
На каком же уровне находилась «революционная сознательность» самих пламенных чекистов? Пожалуй, трудно найти такую статью уголовного кодекса, которую нельзя было бы вменить «стражам революции». Мародерство, присвоение чужого имущества, грабеж и сбыт награбленного — это не отдельные случайные эксцессы, а повседневная практика чекистского сословия. Так же как казнокрадство и контрабанда. Никто из уважающих себя «борцов с контрреволюцией» не отказывал себе в удовольствии въехать в благоустроенную квартиру «врага народа», воспользоваться его мебелью и обстановкой. Конечно, широко практиковались гэпэушниками хулиганские действия, мордобой, совершались немотивированные убийства в пьяном виде. Руководство смотрело на эти «грешки» сквозь пальцы, не выносило сор из избы, потому что трудно было набрать новый контингент отъявленных головорезов, простите, «преданных проводников политики партии и правительства».
Если же какое-либо скандальное дело вдруг получало огласку, то виновного для вида слегка наказывали и переводили в другое место… с повышением. Так «краевой суд в июле 1933 г. постановил привлечь зарвавшегося алтайского чекиста к уголовной ответственности. Но пять дней спустя за нарушения законности ему вынесли от полпредства административное взыскание… и Предвечный спокойно продолжил службу, постепенно продвигаясь наверх. Краевой суд, таким образом, остался при своем мнении, которое никого не интересовало».
Таким образом, разговор про «чистые руки» славных чекистов можно на этом завершить. Перейдем к «горячему сердцу». Как у них обстояло с моралью? Можно сразу сказать, что нет такой христианской заповеди, которую бы они не нарушили. Прежде всего следует напомнить о системе доносительства (лжесвидетельства). Чекисты не только «стучали» друг на друга, но и всю страну стремились покрыть сетью сексотов-осведомителей. От последних требовалась не столько правдивая информация, сколько новые разоблачения «врагов народа». За нерасторопность сексоты могли поплатиться. Например, осведомителя Г.П. Гиргенсона внедрили в Госбанк, чтобы он раскрыл существующую там контрреволюционную организацию. «Однако несмотря на приложенные старания, Гиргенсон не обнаружил в банке контрреволюционной организации. Он доносил об отдельных ненормальных явлениях в работе банка, но органы НКВД не верили его сообщениям, что контрреволюционной организации в банке нет». За это он был арестован и «от военного трибунала СибВО получил «вышку», замененную 15 годами заключения».
Пьянство среди чекистов также не было исключительным явлением, а носило повальный характер. Причем не только в качестве средства для снятия стресса от «тяжелой работы», а как повседневный ритуал. Распитие спиртных напитков продолжалось на рабочем месте, допросы тоже велись в пьяном виде, а протоколы сочинялись в пьяном угаре. В ряде психбольниц имелись специальные отделения для контингента «борцов со шпионами и террористами», поступающих с профессиональным заболеванием — белой горячкой.
Сексуальная распущенность сталинских опричников не терпела никаких ограничений и была отнюдь не порицаемым, а, наоборот, приветствуемым явлением, средством продемонстрировать свою «богатырскую мощь». Обычной практикой стало изнасилование задержанных и подследственных. Подчиненные секретарши и машинистки пополняли гарем своих начальников. Коллеги не брезговали сексуальными связями с женами своих сослуживцев. Постоянно образовывались и добровольно-принудительные связи на стороне. Здесь также иногда присутствовали чекистский размах и организованность. В некоторых регионах существовали полулегальные «райблядкомы» и «общества любителей проституции».