В начале июня 1568 г. крымский хан Девлет-Гирей направил своих царевичей войной на русские окраины[1403]. В этом же году были посланы «города ставить» в Данков князь Владимир Константинович Курлятев и Григорий Степанович Сидоров (дворовый сын боярский по Коломне). По официальным данным, они «тово же году… умерли»[1404]. С ними же погиб рязанский воевода князь Ф. Сисеев. Но имена обоих воевод занесены в синодики, а Курбский прямо говорит об убийстве их опричниками[1405]. После их гибели город Данков подвергся сначала нападению татарского войска (по Курбскому, численность его достигала 10 тысяч), а затем новой карательной экспедиции опричников.
А. Шлихтинг с известным преувеличением пишет, что царь «почти год» объезжал поместья Федорова, производя повсюду истребление, опустошение и убийства[1406]. Сначала были разгромлены его вотчины под Коломной, а затем в Бежецком Верхе. Возможно, это сведение связано с не вполне ясным рассказом Таубе и Крузе о том, как в полночь 19 июля 1568 г. царь послал своих доверенных лиц (в их числе Афанасия Вяземского, Малюту Скуратова, Василия Грязного и др.), которые должны были вместе с несколькими сотнями стрельцов забрать многих жен князей, бояр, воевод, дьяков и купцов и выслать их из Москвы. Вслед за этим царь в течение шести недель совершал карательную экспедицию по подмосковным владениям бояр и князей, истребляя «все, что имело дыхание»[1407].
Казнь Федорова могла быть связана с репрессиями против некоторых членов Боярской думы. Мы уже писали, что примерно осенью 1568 г. был казнен окольничий М.И. Колычев. Но расправа с ним могла быть связана с делом Филиппа Колычева (в сентябре 1568 г. царь решил покончить со строптивым митрополитом)[1408].
Не исключена возможность, что в 1568–1569 гг. казнены были долгое время находившиеся в темнице боярин В.В. Морозов и его дальний родич А.И. Шеин, незадолго до того (к апрелю 1568 г.) получивший боярский чин[1409]. Наконец, по синодику с делом Федорова связывается гибель князя Вл. Курлятева, князя Ф. Сисеева, казначея X. Тютина, И. Выродкова, Д. Чулкова.
Сразу же после рассказа о гибели Федорова Шлихтинг сообщает о смерти после пыток «Дмитрия Васильевича» (ниже — Василия), «который был начальником над воинскими орудиями». Бежавшие из плена польские стрельцы на допросе показали, «что, мол, Василий отправил их в Литву»[1410]. Возможно, речь идет о боярине (с 1563 г.) В.Д. Данилове, который после Земского собора 1566 г. в источниках уже не упоминается[1411]. Судя по положению Данилова в синодике Р.Г. Скрынников датирует его казнь временем новгородского похода царя Ивана, т. е. концом 1569 — началом 1570 г., и считает его «подлинным героем новгородского дела»[1412]. С этим согласиться трудно. А. Шлихтинг прямо связывает гибель Данилова с попыткой переговоров с Литвой, а не с новгородским делом. В синодике Данилов, Андрей Бессонов и другие лица помещены после первого списка казненных новгородцев, но до известия о казни Владимира Старицкого. Хронология здесь явно нарушена. Поэтому «дело Данилова» могло и не иметь никакого отношения к Новгородскому походу царя Ивана. Абсолютизировать точность и последовательность сведений синодиков невозможно.
Таковы все сведения о лицах, подвергшихся репрессиям в 1568 г. Они не позволяют считать, что в 1567 г. существовал «глубокий раздор»[1413] между царем и Боярской думой.
1405
Курбский сообщает, что «тогда же и того дня», когда были убиты Курлятев и Сидоров, погибли рязанцы: дворовый сын боярский по Туле Данила Григорьев сын Чулков-Ивашкин и рязанский дворовый сын боярский Федор Булгаков сын Денисьев «в новопоставленном граде на самом Танаисе», т. е. в Данкове, находившемся, действительно, на Дону (РИБ. Т. XXXI. Стб. 305–306), см. также: Веселовский С.Б. Синодик… С. 403–404,444.
1406
Шлихтинг. С. 22. В конце июля оршанский ротмистр Селицкий сообщал, что царь разделил Москву на две части, причем одну «за отпритщину собе взявши, в ней мешкают (т. е. живут), а в другой половицы города сыны его мешкают. А пред се, деи, с ними валчит не престал, одно ж деи, при сынех, яко уведеных бояр, так и посполитого человека болш застало, нижли при отцы, а опричники деи с ынным подданным великое а неслыханное окрутянство чинят» (AS. Т. VII. N CCXXI).
1408
Об этом подробнее говорилось в главе V. Ср.: Скрынников Р.Г. Начало опричнины. — С. 400–401. Л.М. Сухотин склонен отнести к 1568 г. казнь И.И. Пронского, П.М. Щенятева, М.П. Головина, И.И. Чулкова и Хозяина Тютина (Сухотин Л.М. К пересмотру вопроса об опричнине. VII–VIII. С. 151). С наблюдением о X. Тютине можно согласиться. Но Щенятев умер еще в 1565 г., М. П. Головин — даже в 1564 г; И.И. Чулков последний раз в источниках упомянут около весны 1568 г. (Синб. сб. С. 22 [РК 1559–1605 гг. С. 54]), но вряд ли он был казнен, ибо его не упоминают синодики и кто-либо из современников, говорящих об опричных казнях. И.И. Пронский последний раз упомянут в разрядах в Великих Луках весной или летом 1568 г. (Э. Л. 346 об. [РК 1475–1605 гг. Т. II. С. 237]) и в польских делах в апреле 1567 г. (Сб. РИО. Т. 71. С. 563). О его казни сообщают Таубе и Крузе (Таубе и Крузе. С. 41), а также Курбский (РИБ. Т. XXXI. Стб. 285). Поскольку Пронский некоторое время перед казнью провел в монастыре, мы скорее склонны связать его гибель с концом старицкого князя в 1569 г., к которому Пронский был близок.
1409
О казни В.В. Морозова сообщает вслед за рассказом о гибели А.И. Шейна Курбский (РИБ. Т. XXXI. Стб. 303; ср.: Скрынников Р.Г. Опричный террор. Л., 1969. С. 19). Последний раз Шеин упоминается в источниках в 1567/68 г. (Синб. сб. С. 21 [РК 1559–1605 гг. С. 54]). Шлихтинг говорит, что «воевода Владимир» (Морозов) был казнен из-за ложного обвинения в «заговоре с Курбским» и переписке с ним (Шлихтинг. С. 38; подробнее о Шеине см.: Веселовский С.Б. Синодик… С. 470). В Синодике М.И. Колычев помещен после И.П. Федорова. Среди людей, близких к И.П. Федорову, находится и Шейн.
1410
Шлихтинг. С. 35–36. У Гваньини — Василий Дмитриевич. У Одер-борна — это один из воевод, участников взятия Казани (Там же. С. 55; См.: ОЦААПП. С. 44 [ГАР. С. 98]).
1411
О нем см.: Веселовский С.Б. Синодик… С. 376–377. Последний раз в источниках весной 1567 г. упоминается и боярин Д.А. Куракин, бывший в это время псковским воеводой (Синб. сб. С. 19 [РК 1559–1605 гг. С. 50]). Его дети записаны в синодик опальных (Веселовский С. Б. Синодик… С. 403).