Правда, деятельное участие в посольских делах земской Боярской думы сочеталось с непосредственной и очень активной ролью в дипломатической жизни самого Ивана Грозного и его опричного окружения. Решающее слово по всем вопросам мира и войны принадлежало «государю всея Руси». В опричнине ведались сношения с теми странами, с которыми Иван IV заинтересован был в установлении прочных мирных отношений. В 1571 г. в награду за длительную дипломатическую службу зачислены в опричнину русские послы в Крыму А.Ф. Нагой и Ф.А. Писемский[1840]. Крымские послы, как обратил внимание В.Б. Кобрин, принимались обычно в Слободе. Здесь же и на Вологде предпочитал царь вести тайные переговоры с английскими дипломатическими агентами.
Наиболее ответственная часть дипломатических сношений с другими странами (непосредственные переговоры с иностранными представителями) иногда находилась в руках опричников. Так, в 1566 г. переговоры с польскими послами вели В.М. Юрьев, Д.И. Вяземский и П.В. Зайцев, а в 1567 г. посольство в Польшу возглавлял Ф.И. Умный-Колычев. Но это было отнюдь не всегда. В Швецию в 1568 г. был послан земский боярин И.М. Воронцов, правда, в сопровождении опричника В.И. Наумова, а в 1570 г. переговоры в Москве с польским посольством вели земские бояре М.Я. Морозов и Н.Р. Юрьев.
В мае 1570 г. уже появляется первый признак грядущего слияния земской и опричной частей Боярской думы: думцы подписали совместный приговор по внешнеполитическим делам, хотя служба думных людей в опричнине и земщине четко разграничивалась[1841].
Внимательное изучение В.И. Саввой организации посольской службы в XVI в. показало, что земская Боярская дума в опричные годы принимала самое деятельное участие в решении важнейших внешнеполитических задач, стоявших перед страной[1842]. Отношения с Крымом[1843] и ногаями, вопросы войны и мира с Польшей обсуждались в думе, которая принимала важнейшие решения, санкционировавшиеся царем. Бояре (правда, под контролем царя) непосредственно переписывались с литовскими панами радными. В посольские книги уже с 1564 г. начинают вноситься приговоры Боярской думы по внешнеполитическим делам с поименным перечнем участников этих решений.
Земская дума высказывала свое мнение и о плане военных действий. Уже в апреле 1565 г. царь «приговорил з бояры» по вопросу об организации обороны от нападения крымских войск[1844].
На заседании Боярской думы в ноябре.1567 г. принято было решение прекратить поход, возглавлявшийся самим царем[1845]. Бояре в мае 1570 г. обсуждали вопрос о походе царя против крымских татар[1846]. На заседаниях думы выносились «приговоры» о строительстве оборонительных городов-крепостей (например, Толщебора на Колыванской дороге)[1847], об организации засечной службы[1848].
Комиссии Боярской думы разбирали местнические дела[1849], земельные споры, дела «о бесчестьи»[1850] и возглавляли приказное управление. Штаден говорил, что бояре «в своих руках… держали все управление. В каждом судном приказе и во всех других приказах сидел тот или иной князь или боярин, и, что приказывал он дьяку писать, тот так и писал»[1851].
В годы опричнины пострадали многие представители феодальной аристократии. Но опричная гроза миновала крупнейшие княжеско-боярские фамилии Мстиславских, Воротынских, Вельских, Шуйских, Глинских, Одоевских, Романовых-Юрьевых. А они-то и составляли цвет Боярской думы, роль которой в этот период фактически возросла[1852]. Именно поэтому сразу же после смерти Ивана Грозного все управление страной перешло в руки боярского совета. В.И. Ленин подчеркивал, что в XVI в. Россия была самодержавной монархией «с боярской Думой и боярской аристократией»[1853]. Эту важнейшую черту, характеризующую политический строй Русского государства XVII в., можно понять только исходя из того факта, что во второй половине XVI в. Боярская дума не только сохранила, но и упрочила свои политические позиции.
1841
Сб. РИО. Т. 71. С. 666. В январе 1572 г. опричник С.Д. Пронский и земский боярин М.Я. Морозов совместно решали местническое дело (Кобрин В.Б. Из истории местничества XVI века // ИА. 1960. № 1. С. 217–218).
1842
«Из посольских книг не видно, чтобы опричнина умалила роль Боярской думы в Посольском деле» (Савва В. Указ. соч. С. 190).
1850
Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. // ИА. 1940. кн. III. № 51. С. 256–257. В феврале 1571 г. боярин В.П. Яковлев «с товарищи» приговорили конфисковать вотчину подьячего Улана Айгустова за клевету на дьяка В. Щелкалова. Грамоту скрепил опричный дьяк Дружина Владимиров (РИБ. Т. XXXII. № 246. Стб. 505–507). Вероятно, перед нами памятник суда опричных бояр.
1852
Декларативная сентенция о том, что «репрессии против бояр носили систематический характер» (Скрынников Р.Г. Террор. С. 233) не может заменить разбора приведенных выше доводов и доказать тезис о падении роли Боярской думы в годы опричнины.