Серьезные изменения произошли в годы опричнины в организации местного управления. К 1556 г. в результате отмены системы кормлений в Русском государстве наместничье управление было заменено выборным земским и губным. Однако в эту реформу жизнь уже вскоре внесла свои коррективы.
Земские органы управления сохранились главным образом в черносошных районах. В условиях Ливонской войны и татарских набегов на южные окраины страны необходимо было создать прочную военно-административную власть в южных, юго-западных и северо-западных районах страны. Такой властью и сделались наместники, все чаще и чаще бравшие на себя военные функции воевод.
У нас имеются сведения о наместниках в Новгороде, Орешке, Опочке, Красном, Волхове, Брянске, Мценске, Новгороде-Северском, Почепе, Пронске, Путивле, Рославле, Рыльске, Ряжске, Стародубе, Шацке[1932]. Наместники, как правило, ежегодно сменялись[1933]. Получение наместничества было сопряжено с сохранением кормленой системы. Это видно из дошедших до нас кормленой грамоты на г. Опочку и доходного списка на г. Ряжск[1934]. Правительство вынуждено было сохранить наместничества в пограничных районах, ибо оно было заинтересовано в организации там сильной единоначальной власти.
Наряду с наместниками в ряде городов мы встречаем воевод в Васильсурске, Воронеже, Дедилове, Курмыше, Михайлове, Одоеве, Орле, Полоцке, Пронске, Рославле, Смоленске, Солове, Туле, Чернигове.
Как видим, состав городов с воеводами (конечно, далеко не полный) близок к составу городов с наместниками. Иногда то или иное лицо прямо совмещало должность наместника и воеводы (так, например, было в Рыльске, Рославле и Новгороде-Северском)[1935]. Иногда в городе наряду с воеводой был и наместник (например, в Мценске[1936], Орешке, Ряжске). Часто воеводы исполняли уже чисто наместничьи функции[1937].
В Псков в 1567 г. двум воеводам придали специально князя Ивана Звенигородского к городовому строению для суда[1938].
В Новгороде с 1562 г. наместников не существовало[1939]. Власть там находилась в руках воеводы[1940] и царских дьяков[1941]. Впрочем, функции воеводы фактически совпадали с обязанностями наместника. Поэтому когда в январе 1572 г. царь Иван «наместникам велел жити по старине», то новгородский воевода П.Д. Пронский сделался опричным наместником[1942]. После перехода Торговой стороны Новгорода в опричнину (февраль 1571 г.) этой частью города стали ведать дьяк Алексей Михайлович Старого и Семен Федорович Мишурин[1943]. В январе 1572 г. царь взял в Москву дьяков Н.Ю. Шелепина и А.М. Старого, а на их место назначил: в опричнину — Василия Семеновича Нелюбова, в земщину — Ивана Дорофеевича Собакина[1944].
Среди городов с наместничьим и воеводским управлением мы не встречаем опричных. Правда, в посольских делах есть упоминания о том, что Ф.И. Умный-Колычев был «наместником суздальским», В.М. Юрьев — «наместником ржевским», П.В. Зайцев — «наместником козельским», Афанасий Вяземский — «наместником вологодским», но скрывалось ли что-либо конкретное за этой пышной титулатурой, в связи с недостаточностью сохранившихся источников определить очень трудно. То же самое можно сказать и о трафаретных формулах жалованных грамот[1945].
В общем же наместничья система переживала те же явления, что и весь государственный аппарат в целом. И здесь наблюдается воскрешение старых форм управления, которые наполняются новым содержанием: укрепление личной власти наместников-воевод на окраинах страны, которым все время грозила военная опасность, подготовляло введение воеводского управления, ставшего реальностью уже в XVII в.
В годы опричнины происходила проверка жизнеспособности органов местного управления, созданных в ходе реформ середины XVI в., и в первую очередь губных учреждений. Наряду с городовыми приказчиками губные старосты, как показал Н.Е. Носов, принимали самое деятельное участие в осуществлении опричной земельной политики. Они приискивали вотчины и поместья для выселенных из родовых гнезд земщиков, отмежевывали земли, по каким-либо причинам попадавшие на территорию государева удела, проводили обмен селами и т. п. С деятельностью губных органов мы встречаемся в Бежецком Верхе (1565–1566) и на Белоозере (1566–1568)[1946], в Велиже (1571–1572)[1947], Верее (1567)[1948], Владимире (1566–1571)[1949], Волоколамске (1564)[1950], Костроме (1565) и Кашине (1564)[1951], Мещере (1572)[1952], Переславле-Залесском (1566)[1953], Рузе (1566/67)[1954], Устюжне Железопольской (1567)[1955], Ярославле (до 1568/69 г.)[1956].
1932
Синб. сб. С. 8–20, 24–25, 28, 34 [РК 1559–1605 гг. С. 20–51,63-64, 68–69,82]; ср.: Сб. РИО. Т. 129. С. 225; ДРК. С. 265 [РК 1475–1598 гг. С. 221]; Акты Юшкова. № 194, 200.
1933
Синб. сб. С. 30, 33 [РК 1559–1605 гг. С. 63.86]; Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1578–1582). СПб., 1889. С. 30, 33; Флетчер. С. 38.
1934
Акты Юшкова. № 192,200. См. также краткие данные о наместничьих поборах в псковских городах Выборе, Гдове, Дубкове и Острове (Рождественский С. Следы уставных грамот в писцовых книгах псковских пригородов // Записки Русского Археологического общества. Т. IX, вып. 1–2. Новая серия. СПб., 1897. С. 309–312).
1937
Так, воеводам в Васильсурск и Курмыш в 1570 г. направлено было распоряжение выслать в Москву росписи городских денежных и дворцовых запасов (Акты Юшкова. № 198,199).
1940
С июля 1561 г. и во всяком случае в 1564–1565 гг. там был сначала наместником, а потом просто воеводой боярин Ф.А. Куракин (Синб. сб. С. 8 [РК 1559–1605 гг. С. 20]; Сб. РИО. Т. 129. С. 84), затем окольничий И.И. Чулков (Синб. сб. С. 9 [РК 1559–1605 гг. С. 22]), а в июне 1569 г. — П.Д. Пронский (Сб. РИО. Т. 129. С. 123). По данным списка новгородских наместников, в Новгороде в 7070–7078 гг. «бояр и воевод…не было» (ГБЛ. Троицкое собр. И. № 15. Л. 62–62 об.). Ф. А. Булгаков как новгородский наместник упоминается еще 21 июня 1562 г. (Сб. РИО. Т. 129. С. 112), т. е. временная ликвидация наместничества, очевидно, происходила в июле-августе этого года.
1941
В апреле 1566 г. дьяком в Новгороде был Василий Степанович (Угримов), находившийся там еще в начале 1562 г. (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. I, отд. 2. № 74,96). В июне 1567 г. там мы застаем Плохого Семенова Цвилинева, сведенного в июле того же года в Москву и казненного (РИБ. Т. XVII. № 501. Стб. 183; НЛ. С. 96; Веселовский С.Б. Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник // Веселовский С.Б. Исследования… С. 466). В сентябре в Новгороде дьяком был Андрей Васильевич Безсонов, который находился в Новгороде совместно с Кузьмой Васильевичем Румянцевым и в сентябре 1568 г. (НЛ. С. 98–99; ОЦААПП С. 44 [ГАР. С. 98]). Оба они были казнены (Веселовский С.Б. Синодик… С. И, 332). Последний раз Кузьма Румянцев в Новгороде мупомянут в июне 1569 г. (Сб. РИО. Т. 129. С. 123–124). В июле 1569 — мае 1570 г. новгородскими дьяками были Никита Юрьевич Шелепин и Богдан Ростовцев (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. I, отд. 1. С. 129–131; Сб. РИО. Т. 129. С. 174). Ростовцев был казнен (Веселовский С.Б. Синодик… С. 331). С июля 1570 г. в Новгороде находился наряду с Шелепиным дьяк Даниил Микулин сын Бартенев, которого в сентябре 1571 г. царь приказал Затравить медведями (Сб. РИО. Т. 129. С. 192, 207; Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. I, отд. 2. № 101, 112; Т. И, ч. 2. С. 37, 148; НЛ. С. 109).
1944
НЛ. С. 109; Кобрин В.Б. Состав… С. 52. Имена Мишурина и Собаки-на еще в актах еще 1572 и 1573 гг. (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. I, отд. 2. № 27, 28,31).
1945
Иван IV упоминает «наместника своего перемышльского и белев-ского» в жалованной грамоте 1566 г. Шаровкину монастырю (Садиков П.А. Из истории опричнины XVI в. № 7), а «наместницы…ржевские» известны по грамоте 1567 г. (Там же. № 19. С. 211).
1946
Шумаков С.А. Сотницы, грамоты и записи. Вып. I. М., 1901. С. 88–89; Садиков П. А. Из истории опричнины XVI в. № 5; Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. II, ч. 2. М., 1909. С. 133–134; Кобрин В.Б. Из истории земельной политики… С. 156–158.
1951
Шумаков С.А. Сотницы, грамоты и записи. Вып. II. М., 1902. С. 26 (в 1565 г. Кострома еще в опричнине не была); ГКЭ. Кашин. № 62/6757.