Такова была та обстановка, в которой происходил процесс усиления крепостничества в России опричных лет.
Ни расчетливо саркастические записи иноземных наблюдателей, ни пламенные обличения Андрея Курбского не могут дать такой трагической картины бездны народного горя, которую рисуют скупые на риторику, но деловитые и скорбные сведения официальных земельных «обысков» 60-70-х годов[2020].
Исследователь располагает главным образом материалами, относящимися к Новгородской земле, и притом к районам, испытавшим чрезвычайные бедствия: царский погром 1570 г., повседневные стычки на рубеже со шведскими войсками внесли в жизнь новгородского крестьянина и промышленного человека такие трудности, которых, может быть, не знало население других районов России. Но даже с учетом этих местных особенностей случайно дошедшие до нас остатки архива Новгородского дворца являются драгоценным памятником жизни трудящегося люда в опричные годы.
В литературе принято относить «хозяйственный кризис» только к 70-80-м годам XVI в. (H.A. Рожков, И.И. Смирнов, Б.Д. Греков)[2021]. Это, конечно, ошибка, порожденная в какой-то мере состоянием источников[2022]. 60-е годы очень слабо представлены писцовыми материалами. Однако изучение остатков писцовых книг за 50-60-е годы XVI в. и других источников позволяет датировать начало разорения страны не 70-ми годами, а более ранним временем. Этот процесс был неравномерным, он сопровождался в 60-х годах экономическим подъемом южных и отдаленных северо-восточных районов, куда стекалось население, бежавшее из центра от растущих поборов[2023]. Запустение новгородских земель началось еще до введения опричнины, Летом 1564 г. в Бежецкой и Вотской пятинах побывал выборный голова сын боярский Постник Степанов сын Паюсова, который имел задание выспросить, не завладел ли кто ненароком без законных оснований царевыми землями. На обысках «тутошные люди», между прочим, показали, что к тому времени в погостах было уже много пустых поместных деревень. Чаще всего причиной запустения являлись невыносимо тяжелые подати[2024]. К этому старожилы добавляли, что земли у них худые, а налоги не в меру велики. Голод («меженина») и эпидемии («мор») еще редко назывались в качестве причин запустения. Иногда старожильцы сообщали лаконично: «Крестьянин… збежал безвестно»[2025]. Некоторые деревни стояли пустыми уже более 30 лет, но значительно чаще встречались сведения о том, что крестьяне их покинули до 10 лет тому назад, т. е. в 50-х — начале 60-х годов.
Начальные стадии запустения Новгородской земли хорошо показал Н. Яницкий. По его наблюдениям, если в 1551 г. в Бежецкой пятине пустоши составляли всего 3,02 % всех поселений, то к 1564 г. их процент уже увеличился до 12. Итак, «1564 год уже несомненно год кризиса»[2026]. В 107 случаях писцы отметили, что причиной запустения явились непомерные царевы подати и только в 28 — мор, голод и поветрие[2027]. Есть указания, что деревни запустели «от помещикова воровства», «от помещичьих податей» и т. п.[2028]
Б.Д. Греков обнаруживает после 1566 г. (примерно до 1571 г.) бурный рост числа дворов в одном из погостов новгородского архиепископа[2029]. Однако его выкладки основаны на чистом недоразумении. Б.Д. Греков указывает количество дворов во владычных деревнях в 1566 г. и «после 1566» (около начала 70-х годов) в Воскресенском Важском погосте[2030]. При этом он совершает ошибку: основная рубрика дана в писцовых книгах 1563–1566 гг. в соответствии с приправочной книгой 1496 г., а «прибыльные дворы» — по переписи Андрея Михайлова, т. е. на 1563–1566 гг.[2031] Таким образом, рубрики должны быть: 1496 и 1563 гг., следовательно, рост дворов показывает экономический подъем первой половины XVI в., а не конца 60-х годов.
Обрабатывая данные писцовых книг 1563–1566 гг., относящиеся к погостам Обонежской пятины, И.Л. Перельман отмечала, что уже 18 % всех изученных ею деревень запустели. Правда, автор склонна была считать, что «запустение этих деревень произошло не в 50-60-х годах XVI в., а, вероятно, в начале XVI в.» Основанием для этого вывода послужило то, что при описании запустевших деревень упоминались владельцы деревень, жившие там еще в 1496 г.[2032] С такой интерпретацией данных писцовых книг 1563–1566 гг. согласиться трудно. Дело в том, что писцы просто имели под руками писцовые книги 1496 г., откуда они списывали сведения о предшествующих владельцах, не зная точно, кто жил в деревнях в 40-х — начале 60-х годов XVI в., т. е. непосредственно до их запустения.
2020
Статистически «обыски» 1571–1572 гг. обработаны Н. Яницким (Яницкий Н.Ф. Экономический кризис в Новгородской области XVI века (по писцовым книгам). Киев, 1915. С. 101–122).
2021
Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. Кн. II. М., 1954. С. 233 и след.; ср.: Абрамович Г.В. Поместная система и поместное хозяйство в России в последней четверти XV и в XVI в.: Авто-реф. докт. дис. Л., 1975. С. 31–32.
2023
По наблюдениям С.М. Каштанова, хозяйственное разорение, начавшееся в 50-х годах XVI в. в северных районах страны, в первой половине 60-х годов распространилось на Можайский и Волоколамский уезды в связи с голодным 1561 г. (Каштанов С.М. К изучению опричнины Ивана Грозного // ИСССР. 1963. № 2. С. 114).
2024
«Крестьяне розошлися от царевых великого княж податей» (Самоквасов Д.Я. Указ. соч. Т. II, ч. 2. С. 11, 20, 23).
2027
Гневушев А.М. Новгородские писцовые книги. Т. VI: Книги Бежецкой пятины. (Рецензия)//ЖМНПр. 1912. Май. С. 144.
2028
«От помещиков» (НПК. Т. VI. Стб. 878,879), «от помещикова воровства» (Там же. Стб. 896), «от помещиковых податей», «от помещикова насильства крестьяне разбрелись бесвестно», «запустела…от помещиков: запустоша да и постриглася» (Там же. С. 903, 909,910 и др.).
2031
Ср., например, погост Никольский на р. Оште (ПКОП. С. 29 и 221). Описания или «дозора» в Обонежье «около начала 1570 г.» вообще не существовало.