Примерно в то же время был пострижен в монахи опричный боярин И.Я. Чеботов. Опала постигла его, вероятно, в связи с близостью к старицкому дому: его родственница Марфа Жулебина была боярыней княгини Ефросиньи и казнена вместе с нею[2231].
Все эти казни и опалы для москвичей явились полной неожиданностью. Еще недавно погибшие приказные люди были всесильными правителями. Только 12 июля от имени печатника И.М. Висковатого и бояр посылалась грамота польско-литовским послам о полоцких рубежах[2232]. 24 июня он вел переговоры с Яном Кротовским[2233]. За два дня до этого на очередной встрече с представителями Речи Посполитой кроме Висковатого присутствовал и дьяк Василий Степанов[2234]. Фуников, Висковатый и Васильев вели в начале июня переговоры со шведскими послами[2235]. Апрелем 1570 г. датируются последние грамоты, подписанные Василием Степановым и Иваном Булгаковым[2236].
Московскую трагедию лета 1570 г. помнило не одно поколение русских людей. В летописях, исторических песнях и повестях слышатся отзвуки страшных событий, происшедших на Поганой луже[2237]. Д.Н. Альшиц нашел небольшую повесть о казни торгового человека Харитона Белоулина «на пожаре» в Москве, когда было «уготовлено 300 плах»[2238]. Повесть, конечно, фольклорного происхождения. Возникла она не ранее начала XVII в. и содержит много анахронизмов. Казнь в ней датируется 1574 г. и связывается с гибелью царевича Ивана Ивановича; ее место названо ошибочно. Но сама обстановка казней 1570 г. передана в повести очень выразительно.
Задумываясь о причинах июльских казней, исследователь невольно встает в тупик перед рядом трудностей. Современники говорили, что царь «тотчас по отъезде Магнуса обезглавил многих бояр, а многих задержал за то, что они составили заговор против его жизни»[2239]. Обычно историки, пишущие об июльских казнях, связывают их с новгородским походом царя[2240]. Основанием для этого являлись упоминания описи Посольского приказа 1626 г. о хранившемся там списке «из изменного дела 78-го году на ноугородцкого архиепискупа на Пимина, и на Новгородцких дияков… как они ссылалися к Москве з бояры с Олексеем Басмановым, и с сыном ево с Федором, и с казначеем с Микитою с Фуниковым, и с печатником с Ываном Михайловым Висковатого, и с Семеном Васильевым сыном Яковля, да з дьяком с Васильем Степановым, да с Ондреем Васильевым, да со князем Офонасьем Вяземским о здаче Великого Новагорода и Пскова». Заговорщики хотели якобы царя «извести, а на государство посадити князя Володимера Ондреевича»[2241]. Не все, однако, из упомянутых лиц, пострадали в июле 1570 г. Так, боярин С.В. Яковля упоминается еще в марте 1571 г.[2242], 26 августа 1570 г. он посылал грамоту к литовским послам вместе с Андреем Васильевым[2243]. Возможно, Яковлев и Васильев были в числе тех, кого царь «простил» во время казней на Поганой луже.
Иной была судьба видных опричников Басмановых и Вяземского. Боярин Алексей Данилович Басманов исчезает из разрядов фактически уже сразу после введения опричнины. По сведениям Курбского, его по приказу царя зарезал собственный сын Федор, которого также казнили[2244]. По фамильным преданиям начала XVII в., Алексей Басманов был сослан на Белоозеро, где его и его сына «не стало в опале»[2245]. В.Б. Кобрин считает это сведение более правдоподобным, ибо Басмановы в синодиках не упоминаются. По Р.Г. Скрынникову падение Басмановых «было следствием интриги» В.Г. Грязного и Малюты Скуратова[2246]. Никаких данных в пользу этой догадки автор не приводит.
2231
Последний раз И.Я. Чеботов упоминается в мае 1570 г. (Сб. РИО. Т. 71. С. 666; ср.: Кобрин В.Б. Состав… С. 83–84; Веселовский С.Б. Синодик… С. 383, 467–468).
2236
О Висковатом, Булгакове, Степанове и Фуникове см.: Веселовский С.В. Синодик… С. 362, 366–367, 404–405, 448–449.
2237
В житии ростовского юродивого Третьяка Артемия рассказывается о том, как «по пророчеству его» пришла из Москвы весть, что Иван Грозный «боляр своих и ближних и диаков казнил многими различными муками два ста человеков» (ГИМ. Милютинские Четьи минеи. Август. Л. 1448 об.). С благодарностью вспоминаю покойного И.У. Будовница, обратившего наше внимание на этот факт.
2238
Альщиц Д.Н. Древнерусская повесть про царя Ивана Васильевича и купца Харитона Белоулина // ТОДРЛ. Т. XVII. 1960. С. 257.
2239
Копенгагенские акты, относящиеся к русской истории. Вып. 2. С. 33. Об откликах на события 1570 г. см.: Kappeler A. Ivan Groznyj im Spiegel der anslandischen Denksschrifte.n seiner Zeit. Frankfurt am Main, 1972. C. 126–130.
2241
ДДГ. С. 480–481. В январе 1571 г. русским послам дана была инструкция объяснить казнь Висковатого и Фуникова и других дьяков и детей боярских тем, что они учинили измену, «ссылались» с Курбским и литовскими властями (Сб. РИО. Т. 71. С. 787). О том, что царь подозревал бояр в сношениях с Польшей, пишут и иностранцы (Таубе и Крузе. С. 34; Флетчер. С. 31).
2242
В июле 1568 — марте 1571 г. С.В. Яковля был смоленским наместником (Сб. РИО. Т. 71. С. 570, 741; AS. Т. VII. N ССХХ). О нем см.: РИБ. Т. XXXI. Стб. 297; Веселовский С.Б. Синодик… С. 476–477.
2244
РИБ. Т. XXXI. Стб. 305,318,349. Последний раз в разрядах Ф.А. Басманов упоминается в 1569 г. (Синб. сб. С. 24 [РК 1559–1605 гг. С. 60]). В 1570/71 г. царь сделал в Троицкий монастырь вклад на помин его души (Веселовский С.Б. Синодик… С. 427–428).