За спиной Никиты стоят родственники Захарьиных – Иван и Василий Яковлевы, те, что были в свите государя под Полоцком. Они же – назначенные им регенты при царевичах. Макарий, отвернувшись и не дав им своей руки, прошел дальше. В стороне стоял седобородый, но все еще крепкий воевода Петр Щенятев, только что вернувшийся из-под Полоцка. Сей достойный муж был героем войн с Казанью, Швецией и Ливонией, и теперь также стоял в Думе на первых местах. Владыка в знак уважения удостоил его улыбкой.
У входа в печатный двор, склонившись, стоял мастер Иван Федоров. Макарий помнил его еще учеником датского печатника, с тех пор минуло больше десяти лет, и владыка видел, как Федоров заматерел, в бороде и жидких длинных волосах уже виднелась седина, а в глазах все больше читалась какая-то отрешенная усталость. Позади него робко стоял юноша, который жадно глазел на подошедшего столь близко митрополита. Макарий дал поцеловать руку Федорову и прошел вместе с ним внутрь. Во тьме, едва разгоняемой свечами, стояли станки, а на столах – приготовленные различные инструменты.
– Благослови, владыко, нас на создание книги печатной, коей суждено стать первой на Руси, – произнес Федоров и склонился вместе с помощником.
Макарий уже давно поручил мастеру напечатать «Апостол», писанный евангелистом Лукой, и теперь наконец сие будет исполнено. Макарий осенил склонившихся мастеров крестом и прочел над ними молитву.
– Бумагу хорошую закупили? – спросил он тихо и мягко.
– Французскую, владыко! – отвечал мастер. Макарий удовлетворенно кивнул и покосился на робкого юношу.
– Это мастер Петр из Мстиславля, помощник мой верный, – представил его Федоров.
– Добро, – кивнул Макарий и, оглядев уставленную станками мастерскую, печально улыбнулся, – вам дано еще много времени, чтобы созидать и творить, ибо Господь нас…
Владыка внезапно замолчал и задумался – мысль потеряна, это случалось все чаще и чаще. Это было для него еще досаднее, чем дряхлость тела, ибо он очень жалел свой умирающий светлый и великий ум. Мастера в ожидании глядели на него, и Макарий произнес:
– Надеюсь взять в руки первую книгу. Сие моя главная мечта, ибо великое дело, книгопечатание, вверенное вам, мое самое главное детище…
С этими словами он, еще раз перекрестив мастеров, двинулся к выходу – силы иссякли, нужно было срочно уезжать.
– Владыка совсем одряхлел, – прошептали меж собой бояре, – того гляди, и помрет скоро…
– Не приведи господь! Это же наш главный заступник. Государь лишь к нему прислушивается, – отвечали другие.
А Макарий, едва закрылась за ним дверца возка, откинулся тяжело назад, уронив посох, и тяжело задышал. Секретарь тут же налил малинового квасу изможденному митрополиту:
– Выпей, владыка, выпей!
Возок тронулся, и Макарий, дрожащими руками взяв чашу, жадно припал к ней и, отпив, закрыл глаза. Димитрий принял чашу обратно и заговорил:
– Вредно тебе, владыко, разъезжать всюду! Дела и из палат своих вершить можешь, того гляди, плохо станет, упадешь, расшибешься. Сегодня дел еще много.
И, взглянув на Макария, заметил, что тот лежит недвижно, сомкнув уста и очи. Разом бросило Димитрия в жар, подумал страшное, но затем увидел, как подымается от слабого дыхания впалая грудь старика, и успокоился.
Митрополит всея Руси, больше похожий на тень свою, чем на самого себя, спал…
Глава 4
Солнце нещадно палит, и в небе нет ни единого облака. Пахнет травой. Величественные, бескрайние русские луга тянутся за окоем, туда, где вдалеке темнеет лес. Справа, на холме, стоят деревянные избы, в коих кипит жизнь – это слышно по хозяйскому шуму инструментов и блеянию скота, это видно по печному дыму. Какая-то полная баба с красным платком на голове, вскинув на плечи коромысло с двумя ведрами, шла в сторону реки. Мимо нее промчались галдящие детишки. Завидев вдалеке, на соседнем холме, целую ватагу богато одетых всадников, баба остановилась и, подняв сложенную лодочкой ладонь, начала глядеть. Они стояли на месте, но вот один выехал вперед и остановился у склона холма.
Нога в красном сафьяновом сапоге упиралась в железное, крытое серебром стремя. Поводья лежали в руках, облаченных в бархатные перчатки. Иоанн оглядывал эти просторы, вдыхая полной грудью запах свежей весенней травы. За спиной всхрапывали кони многочисленной свиты и вооруженной стражи. Государь развернул коня в другую сторону и стал глядеть туда, где уже видна была великая степь. Там, за ней, Дикое поле, бескрайнее, безжизненное пространство, откуда в русскую землю издревле приходили кочевники – половцы, печенеги, монголы и теперь татары. Здесь – граница его, Иоанна, царства, а за ней – пугающая тишиной местность, будто каждому, кто вступит туда, уготована смерть.