Клаузевиц поджидал его в кабинете, отведенном для разведчиков будущего. Когда Гельвард появился на пороге, глава гильдии тепло приветствовал его и предложил вина.
— Вы неплохо зарекомендовали себя, ученик Манн.
— Благодарю вас, сэр.
— Готовы ли вы к тому, чтобы вступить в наши ряды?
— Да, сэр.
— Хорошо… У гильдии нет возражений против вашей кандидатуры. Вы заслужили о себе весьма лестные отзывы.
— Если не считать стражников, — заметил Гельвард.
— Пусть это вас не тревожит. Стиль жизни стражников не всякому по вкусу.
Гельвард вздохнул с облегчением: отношения, сложившиеся у него со стражниками, внушали ему опасение, что те не преминут наябедничать на него разведчикам.
— Цель настоящей встречи, — продолжал Клаузевиц, — в том, чтобы сообщить вам о дальнейшем. Вам еще предстоит трехмильная практика в вашей собственной гильдии, но, насколько я могу судить, для вас это пустая формальность. Прежде вам придется покинуть Город. Это входит в программу подготовки гильдиеров. Возможно, ваша отлучка будет довольно длительной.
— А разрешите узнать, насколько длительной? — осведомился Гельвард.
— Трудно сказать. Не менее десяти миль. Вернее, бывает по-разному: одни возвращаются через десять-пятнадцать миль, другие отсутствуют миль сто, а то и больше.
— Но Виктория…
— Да, мне известно, что она ожидает ребенка. Когда это произойдет?
— Миль через девять.
Клаузевиц нахмурился.
— Боюсь, что в это время вы будете в отсутствии. Говоря по правде, у нас с вами нет выбора.
— Неужели нельзя подождать до родов?
— К сожалению, нельзя. Вам поручается определенное задание, и его надо выполнить. Вам уже известно, что время от времени Город вынужден пользоваться услугами женщин со стороны. Мы взяли за правило отпускать их как можно раньше, но и при этом условии они живут здесь не менее тридцати миль. Один из пунктов заключаемых нами сделок гласит, что мы обязуемся вернуть их в целости в родные поселения. Вошло в обычай поручать сопровождение этих женщин ученикам, тем более что такое поручение представляется важной частью их подготовки. Сегодня у нас есть три женщины, выразившие желание вернуться домой.
За месяцы практики Гельвард волей-неволей приобрел известную уверенность в себе.
— Сэр, моя жена ожидает своего первого ребенка. Я должен остаться с ней.
— Об этом не может быть и речи.
— А что если я откажусь?
— Вам предъявят копию принесенной клятвы, и вы понесете предусмотренное ею наказание.
Гельвард открыл было рот, чтобы возразить, — и все же сдержался. Для споров о том, сохраняет ли клятва буквальную силу, минута выдалась явно неподходящая. Клаузевиц, по-видимому, с трудом сдерживал себя: едва Гельвард стал отказываться от слепого повиновения, лицо главного разведчика побагровело и он опустился в кресло, положив ладони на край стола. Гельвард проглотил почти сорвавшуюся с языка фразу и вместо нее задал вопрос:
— Сэр, могу ли я апеллировать к вашему сердцу?
— Апеллировать вы можете, только это ничего не изменит. Вы поклялись, что интересы безопасности Города будете ставить превыше личных забот. Неукоснительное выполнение программы вашей подготовки входит в интересы безопасности Города, вот и все.
— Но ведь отъезд наверняка можно и отсрочить! Как только родится ребенок, я выполню любой приказ.
— Нет. — Клаузевиц повернулся и вытащил большой лист бумаги, на нем были карта и какие-то столбцы цифр. — Женщин надо доставить в их родные поселения. Через девять миль, когда ваша жена разрешится от бремени, эти поселения отодвинутся от нас слишком далеко. Они и так уже находятся более чем в сорока милях к югу от Города. Факт остается фактом: настала ваша очередь, и выполнить поручение должны именно вы и никто другой.
— Это ваше последнее слово, сэр?
— Последнее.
Гельвард отставил нетронутый стакан вина и направился к двери.
— Подожди, Гельвард!..
Он задержался на пороге.
— Если я должен уехать, я хочу по крайней мере проститься с женой.
— У тебя еще будет время. Ты отправляешься через полмили.
Пять дней — это почти ничего.
— Ну?.. — буркнул Гельвард, не ощущая более потребности выказывать собеседнику освященное традициями почтение.
— Садись, сделай милость. — Гельвард неохотно подчинился. — Не обвиняй меня в бесчеловечности: по иронии судьбы предстоящее путешествие как раз и покажет тебе, отчего обычаи Города подчас кажутся бесчеловечными. Таков наш жребий, и мы его себе не выбирали. Понимаю, что ты тревожишься за… Викторию, и тем не менее ты отправишься в прошлое. Поверь, для тебя самого нет лучшего способа разобраться в тех обстоятельствах, в каких находится Город. Именно то, что ты увидишь на юге, раскроет тебе подоплеку клятвы, подоплеку нашей кажущейся жестокости. Ты же образованный человек, Гельвард… Было ли в истории хоть одно цивилизованное общество, на время выменивавшее себе женщин ради единственной незамысловатой цели — осчастливить его одним ребенком?