Нужна ли была вся эта комедия и что дала она ее постановщикам?
Как только находившийся во Владивостоке Иванов-Ринов получил из Омска постановления и указы нового правительства, он тут же послал длинную телеграмму Колчаку, в которой от имени Сибирской армии выразил чувства преданности и обещал новому верховному и его правительству полную поддержку 95. Другая длиннейшая телеграмма Иванова-Ринова командирам корпусов и н.'Iпальникам гарнизонов Сибири и отдельно Семенову призывала всех признать Колчака и подчиниться его распоряжениям. Изданный им приказ предписывал ‘войскам пресекать в зародыше всякие попытки какого бы то ни было массового неповиновения и пропаганды против верховного и совета министров, предавая виновных военно-полевому суду, а в не терпящих отлагательства случаях — расстреливать на месте без суда и следствия; поддерживать в войсках железную дисциплину, не подчиняющихся предавать смерти»*.
Но все эти драконовские меры оказались совершенно нс нужными — никто и не собирался выступить в защиту Директории. «Население деревень и станиц, — сообщал Портнов Иванову-Ринову шифром 26 ноября, — относит-(в совершенно безразлично к событиям, и единственное вх желание — спокойствие, получение мануфактуры и предметов первой необходимости... Войска на фронте впретили события спокойно». Следует признать, что в целом сообщение Портнова соответствовало действи-1СЛЫЮСТИ, за исключением отдельных моментов, о которых будет сказано ниже.
Телеграмма Иванова-Ринова с изъявлением полного п безоговорочного признания Колчака заканчивалась оОспипшем немедленно оповестить союзников, принять меры сохранить порядок на Дальнем Востоке и немед-зеппо вернуться в Омск. На другой же день Колчак в Вологодский получили от него шифровку: «Перемены и правительстве союзниками приняты следующим обрати французами и англичанами вполне доброжелатель-В11, американцы не одобрили, японцы недоброжелатель-|ш Деныс элементы занимают выжидательную позиции! Хорват принимает необходимые меры...»**
В 1елсграмме Иванова-Ринова ничего не говорится и чгmix. Между тем их отношение к событиям 18 ноябри мо1ло иметь решающее значение по ряду причин: I >>мair!ующпм Западным фронтом был чех генерал Сы-
......пи, а екатеринбургской группой командовал аван-
• *• •inn I чех Гайда. Наиболее надежную и боеспособную ■ми, mi фронте составляли как раз чехословацкие вой- 96 ска, а отношения с ними нельзя было назвать дружественными 97.
Надо признать, что у Колчака и его сторонников имелись основания опасаться противодействия со стороны чехословаков. Началось с того, что 22 ноября командующий Западным фронтом Сыровый издал явно враждебный новой власти приказ. Содержание приказа, равно как и самый факт его издания, расценивались сторонниками Колчака как исключающее всякие сомнения выступление чехов против омского переворота и в защиту Директории 98.
Еще более тревожными были донесения контрразведки. По ночам в Челябинске в вагоне Патейдля собираются чехи и русские и совещаются до утра. Сам Сыровый приказал предоставить бежавшим из Омска членам Учредительного собрания безопасное для них помещение и приставить к ним надежную охрану из сербов. Установленная Сыровым цензура запретила печатать изданное новым правительством «Положение о временном устройстве государственной власти в России». В Уфе под защитой чеховойск бывшими членами самарского Комуча образовано правительство, которое уже обратилось ко всем правительствам Европы и Америки с протестом по поводу омского переворота и с просьбой о помощи; телеграммы пересылаются с помощью чехословаков. На 2 декабря 1918 г. в Уфе назначено совещание бывших участников сентябрьского уфимского совещания для создания федерации против Колчака. Уфимские комучовцы вступают в переговоры с Москвой с предложением создать общий фронт борьбы против Колчака *.
Но радости и надежды уфимских учредиловцев и сторонников Директории на поддержку со стороны чехословаков оказались весьма кратковременными. Стоило юлько колчаковскому правительству обратиться к Жа-пепу, как все изданные Сыровым приказы и ограничении были, не без участия Штефанека, тотчас отменены, а членам вновь созданного уфимского правительства пришлось спасаться бегством.
Значительно более серьезным было выступление Семшова. В обширной телеграмме Вологодскому, Дутову, Хорвату и Иванову-Ринову он категорически заявил, чю Колчака не признает и что в качестве командующею войсками Дальнего Востока он выставляет кан-дпдатами Деникина, Хорвата и Дутова. Заканчивалась нмичрамма ультиматумом: если в течение 24 часов не оудст ответа о передаче власти одному из указанных кан-III патов, он объявляет автономию Восточной Сибири.
Надо сказать, что Семенов не только грозился. Держа в своих руках Забайкалье, он тут же прекратил цепкую связь Омска с Владивостоком (а следовательно, и е внешним миром, не разрешив переговоров по прямому проводу даже Жанену), задерживал идущие в 11мек поезда с боеприпасами и со снаряжением и забирал и I них себе все, что считал необходимым, не останавливаясь даже перед столкновением с чехословаками "п.
Чтбы толкнуть Иванова-Ринова на враждебные Ом-м, ^ чгйетвии, Семенов пустил слух, что Колчак распори П1ЛТЯ арестовать и его. Но, начав переговоры с Хораном о возможности остаться на Дальнем Востоке,
......... Рниов в свою очередь стремился использовать
ии. пилении своего «друга атамана», чтобы, продолжая ......I tit ру с Омском, заработать себе политический катила «Мои попытки, — говорится в шифровке его от 1 и лори 1918 г. па имя Колчака и Вологодского,— .......ап, шамана Семенова отменить принятое решение 99
потерпели неудачу. Омск остается во власти местных переживаний и не усвоил до сих пор грозных опасностей, надвигающихся с востока... Без связи с внешним миром, без снабжения армия наша рухнет. Мы — игрушка иноземных сил, которые Омск недостаточно учитывает. Но если мы не учтем значения Востока и этих сил, стоящих вне нас, то мы погибнем, как бы ни были велики наши подвиги и наши жертвы...» 100
Мы привели выдержки из некоторых архивных документов, наиболее ярко освещающих борьбу за власть в лагере сибирской контрреволюции в период подготовки переворота 18 ноября 1918 г. и в первые недели после его осуществления. Вносят ли документы эти что-либо новое в упомянутые в начале настоящего раздела версии и можно ли в них найти ответы на поставленные нами вопросы?
Борьба за власть началась между многочисленными белогвардейскими правительствами с первых же дней их образования после падения Советов. Состоявшееся в Уфе с 8 по 23 сентября 1918 г. совещание ничего, по существу, в этом отношении не изменило. В уфимском скопище были представлены все, кто стремился к низвержению Советов, начиная от монархистов и кончая «социалистами» и «демократами» в лице эсеров и меньшевиков. Конечно, не приходится говорить о каком-то совещании даже для тех своеобразных условий и разношерстного в политическом отношении состава его участников. Более двух недель длилось позорное политическое торжище, на котором главными конкурентами выступали самарский Комуч и омское временное сибирское правительство. Естественно возникает вопрос: о чем же все это время совещались в Уфе, какие мировые проблемы решались? Меньше всего было официальных открытых заседаний. Главным полем словесных поединков были частные совещания, на которых каждый из названных нами политических китов стремился договориться с менее сильными группировками и заручиться поддержкой их. На это требовалось, конечно, немало времени — каждый стремился продать себя подороже и повыгоднее. Но, в конце концов, не это отняло времени больше всего. Основным виновником затянувшихся переговоров была Красная армия Восточного фронта, развивавшая успешное наступление от Волги к Уралу. Стоило получить в Уфе с фронта сведения о каком-либо самом незначительном успехе войск Комуча, как этот последний, превращая любую тактическую удачу в крупную победу и в «начало поражения Советов»,' тотчас же повышал свои требования и претензии и не шел ни па какие уступки. Но стоило получить в Уфе сведения другого порядка, донесения об оставлении частями Комуча какой-либо самой захудалой, не имеющей решительно никакого военного значения деревушки в полтора-два десятка дворов, как тут же основной конкурент Комуча, а именно омское правительство всемерно раздувало масштабы и значение понесенной войсками конкурента неудачи и в свою очередь повышало свои преющий. Действия Красных армий Восточного фронта с га повились объектом политической спекуляции и все-во 1МОЖПЫХ политических комбинаций сборища контрреволюционеров всего Поволжья, Урала и Сибири.