Кроме тыловых ВРШ и штабов территориальных были созданы еще и штабы войсковых соединений — дивизий, корпусов и ставки главкома. В качестве высшего, объединяющего все штабы центра были организованы по инициативе мест: а) на совещании представителей партизанских отрядов 8—9 августа 1919 г. в с. Ярки (Каменского уезда) Главный штаб крестьянской Красной армии Алтайской губернии; б) на заседании подпольной группы большевиков Зиминского района (Барнаульский уезд) 2 августа 1919 г. Главный штаб Алтайского округа. Но просуществовали они недолго, и уже с октября все вопросы сосредоточивались в штабе Западно-Сибирской крестьянской Красной армии 277.
Само название «штаб» не всегда полностью и точно выражало функции и задачи его. В одних случаях (главным образом в тыловых районах) под словом «штаб» понимался коллективный орган высшей военной и гражданской власти — законодательной, исполнительной и нередко даже судебной, выполняющей одновременно также чисто военные функции в отношении подчиненных ему отрядов. В других случаях превалировали чисто поенные функции, а гражданскими делами штаб занимался постольку, поскольку это в каждом данном случае вызывалось необходимостью.
Говоря об участии народных масс Сибири в вооруженной борьбе против интервентов и белых, мы уже подчеркнули, что и повстанческое и партизанское движение носило ярко выраженный очаговый характер. Другими словами, борьба началась и велась не на всей территории колчакии, а была связана с определенными районами. Если красным приходилось уступать превосходящим силам врага, то оставляли они свои родные края лишь на время, отступив в соседние уезды, пли в боры, или в недоступную войскам тайгу. Стоило войскам уйти, как партизаны тотчас же возвращались па свои старые места и, как неоднократно подчеркивали белогвардейские администраторы, «история борьбы с ними начиналась сначала».
То была система сопротивления, не предусматривавшая ведения широких и активных действий, которые могли бы быть отнесены по своим целям н результатам к понятию «операция»63. В соответствии с этой «стратегией» повстанческо-партизанское командование лишь очень редко ставило войскам задачи, выходящие за пределы тактических действий в районах постоянного их пребывания. В этом основная причина того, что начавшийся со второй половины 1919 г. количественный рост красных бойцов на внутренних фронтах не привел к качественному изменению повстанческих и партизанских сил, и прежде всего к применению ими новых форм и способов борьбы.
Конечно, к оценке действий повстанцев-партизан нельзя подходить с требованиями и масштабами, которые должны быть предъявлены при рассмотрении действий регулярной Красной Армии. Такой подход был бы антинаучен и несправедлив по существу. Но из этого совершенно не следует, что не существует других критериев. Вот один пример.
Знать положительные и отрицательные качества своего войска и войск противника — элементарное требование, которое самой обстановкой на войне постоянно предъявляется всем и каждому без исключения командиру.
Бесспорно (как показал собственный опыт партизан), колчаковские регулярные войска всегда были сильнее при ведении огневого боя: против пулеметов, винтовок и артиллерии колчаковцев бороться с одними дробовиками, охотничьими ружьями или же имея по десятку самодельных патронов на винтовку — дело не только безнадежное, но неправильное и даже вредное. Но если огневой бой для красных не выгоден, то чем же его, если так можно выразиться, заменить? Ответ на такой вполне законный вопрос могло дать в каждом конкретном случае только обстоятельное знание всех условий обстановки и умелое их использование.
Очень плохо, если партизанская часть начинает свои действия против обученных регулярных войск интервентов или белых с огневого боя — ведь это значит сразу же поставить себя в менее выгодное положение, чем то, в котором находится противник. Мы говорим не об огневом налете и не вообще об обстрелах, а о тех случаях, когда красные ставили себе задачей уничтожить врага вплоть до нанесения штыкового удара — пусть теми же пиками. Казалось бы, ударная, а не огневая так-t ика должна была лежать в основе действий партизан при столкновениях с крупными регулярными частями мрага, а в ней решающее слово ночному бою, атакам г тыла, с флангов, и притом внезапным, стремительным, нее сметающим на своем пути. В этом отношении на стороне партизан было много преимуществ: большие массы высокоподвижной «ездящей пехоты», знание местности, связь с населением и поддержка с его стороны, отсутствие громоздких обозов, растянутых коммуникаций и т. д. Бесспорными были преимущества понстанцев-партизан в отношении подвижности и маневренности вне поля боя. Так, недостатки в органи-нщии и вооружении партизан превращались из слабости (по сравнению с теми же качествами противника) н их решительное преимущество.
В беспорядочности (с точки зрения классического поенного искусства) ведения военных действий и состояло главное преимущество повстанцев и партизан. Этого недоучитывали некоторые командиры, в частности Мамонтов и его ближайшие помощники, пытаясь перенести партизанскую войну на рельсы обычных военных чействий между регулярными армиями, начать действо-нить «на манер большой войны».
Главнейшей и притом самой простой задачей для красных было приостановить работу Сибирской железнодорожной магистрали, во всяком случае, дезоргани-юиать ее хотя бы на короткий срок, где и когда только представлялся для этого случай. Протяженность доро-I и от ст. Маньчжурия до Омска превышает 4500 км. 11з них почти половина пролегала в районах мощного пиистанческо-партизанского движения, причем тактические условия местности благоприятствовали налетам, порче пути и т. д. Белогвардейское командование было чрезвычайно озабочено организацией надежной охраны пороги: был разработан обстоятельный проект создании на всем пути целой системы инженерных фортифи-канионных сооружений. Отсутствие у красных взрывча-I ых веществ в необходимых количествах играло, конечно, определенную роль, но, как показывают белогвардей-• кие документы, это нисколько не мешало партизанам ( рынать работу дороги. Сжигание деревянных мостов, | ппливание телеграфных столбов, унос путевого инструмента и увод специалистов, захват глухих разъездов и унос железнодорожных аппаратов, устройство крушений путем развинчивания рельсов, обстрелы поездов и т. д. и т. п. — все это было не менее эффективными средствами дезорганизации.
К жизненно важным для врагов районам относились каменноугольные копи, часть которых также находилась в районах повстанческого и партизанского движения (Сучанские, Судженские, Анжерские и др.). В белогвардейских документах нет сведений, что недостаток угля срывал или тормозил работу железных дорог на более или менее длительный срок 278.
Изучение архивных документов показывает, что враги не имели твердого плана ведения вооруженной борьбы против повстанцев и партизан. За исключением двух указанных выше основных театров военных действий (Енисейский и Алтайский) во всех остальных районах Сибири борьбу вело министерство внутренних дел. В его распоряжении были относительно слабые силы: а) милиция; б) лесная стража; в) отдельные отряды милиции особого назначения; г) железнодорожные войска; д) приисковая милиция; е) казачья милиция; ж) созданные кое-где дружины самоохраны. Стремление белых добиться сразу, одновременно и везде решительных успехов, действуя слабыми и малоорганизованными силами, давало обратные результаты: малочисленные карательные отряды становились (в большинстве случаев) легкой добычей повстанцев и партизан, а это поднимало дух восставших, увеличивало их ряды и подрывало авторитет белой власти.
Лишь периодически на помощь перечисленным силам направлялись войска. Борьба, что шла между военными и гражданскими властями белых, резко отрицательно сказывалась на успешности действий против красных. Зверства и жестокости интервентов и белогвардейцев отражали в известной степени их бессилие. Оно было не только результатом общей нехватки сил, но в не меньшей степени результатом отсутствия продуманного и умело проводимого общего военно-политического плана ведения войны.