Прошло пять дней. 11 августа состоялся разговор начальника оперативного управления штаба фронта Б. Е. Гарфа с Межениновым, во время которого последний поднял вопрос о предоставлении армии снова недельного отдыха. Гарф ответил, что приостановка наступления армии еще на неделю даст противнику возможность привести себя в порядок и совершить перегруппировку, т. е. приведет к усилению его. Кроме того, штаб фронта имеет в виду нанести удар двумя дивизиями 3-й армии на Курган (на юг), так как противник сильно задерживает наступление 5-й армии и ей надо помочь. Для обеспечения операции 3-я армия должна иметь против группирующегося на ялуторовском направлении противника заслон. Меженинов ответил, что это невозможно: противник окреп, сорганизовался и готов к операции в армейском масштабе. Белые ослабили свой центр и сосредоточили силы против левого фланга 3-й армии в районе Ялуторовска и против правого фланга ее в районе станций Юргамыш, Курган 283. На резонное замечание Гарфа, что если армия задержится на месте еще на неделю (как просит командарм), то противник окрепнет еще более, Меженинов ответил уклончиво: «Операцию на Курган начать немедленно с точки зрения 3-й армии нельзя» 284.
Разговор заслуживает большого внимания. Анализируя обстановку, штаб фронта пришел к выводу, что фронтальным наступлением одной 5-й армии на главном железнодорожном направлении добиться серьезных успехов невозможно и живая сила Колчака снова уйдет. Нужен сильный удар правым флангом 3-й армии с севера на Курган — во фланг и тыл обороняющей железнодорожное направление 3-й белогвардейской армии. Надо сказать, то была совершенно правильная и своевременная попытка штаба фронта наконец-то добиться прямого взаимодействия соседних армий. К сожалению, встретив отказ со стороны командарма, командование фронта не взяло на себя ответственность приказать 3-й армии выполнить столь важную и срочную задачу. Самое печальное именно в этом: фронт тотчас же отказался от своей идеи, как только командарм стал возражать. Фронт пошел на поводу у армейского командования, хотя последнее и поспешило тут же сделать оговорку, что он судит лишь с точки зрения своей армии.
Как же обстояло дело фактически? Имелись ли основания для высказанных советским командармом опасений? Приходится сказать, что разведывательные органы обеих наступающих в Сибирь наших армий оказались на этот раз не в курсе дела, хотя, как правило, они всегда давали ценные и своевременные сведения. Ме?кду тем в колчакии происходили весьма важные события, оказывавшие большое влияние на ход дальнейшей борьбы.
14 июля 1919 г. Колчак издал приказ, предусматривавший полную реорганизацию действующей армии285. Еще до издания приказа было произведено полное обновление высшего командного состава, в частности заменены командармы, назначен главковост, заменены все начальники штабов армий и корпусов, начальники оперативных управлений в армиях и т. д. 9 августа был сменен начальник штаба верховного Лебедев, а начальник военной академии генерал Андогский назначен генерал-квартирмейстером ставки. Полностью реорганизована система снабжения армии, произведены аресты и назначено следствие над рядом высоких чинов военных сообщений и органов снабжения, обвиняемых в спекуляциях и злоупотреблениях. Расформирован главный штаб и ряд управлений военного министерства с возложением их функций на соответствующие управления ставки. Были прекращены все отпуска и дан приказ энергично готовиться к решительному контрнаступлению.
На фронт выбрасывался не только переменный, но н постоянный состав кадровых бригад. Только за 10 дней и 3-ю армию прибыло 13 500 человек пополнения. 9 августа объявлена мобилизация городского населения.
Оперативные приказы ставили войскам следующие задачи: 1-й армии генерала Пепеляева прикрывать направление на Туринск, Тюмень. Силы ее насчитывали 20 тыс. штыков и сабель; 2-й армии генерала Лохвицкого прикрывать направление на Шадринск, поддерживая тесную связь с правым флангом соседней к югу армии генерала Сахарова; 3-й армии (около 29 тыс. штыков и сабель) прикрывать направление на Курган. Таким образом, против 30 тыс. штыков и сабель нашей 3-й армии действовали 1-я и 2-я белогвардейские армии той же общей численности.
Видное положение в колчакии занимали два брата Пепеляевы: один из них давно уже был министром внутренних дел, а другой стал после чеха Гайды командармом 1. Братья — кадеты — не ограничивались только своими прямыми служебными обязанностями, а, как ярые враги революции, принимали по собственной инициативе все возможные меры для свержения Советов. Они создали даже особую группу для устранения из руководящих кругов колчакии неприемлемых по каким-либо причинам для них лиц.
Как только после потери Среднего Урала начался поспешный отход 1-й и 2-й белых армий, Пепеляев-ми-пнстр срочно выехал на совещание с братом-командар-мом. Почти одновременно выехал в район городов Ишим, Ялуторовск и сам Колчак. Судя по некоторым белогвардейским документам, он был в курсе замыслов братьев Пепеляевых и пытался устроить с ними совещание, сорвавшееся из-за какой-то путаницы с шифрами. Переговорив в Ялуторовске с Пепеляевым-командар-мом и не дождавшись Пепеляева-министра, Колчак срочно вернулся в Омск. Поскольку встреча не состоялась, министр направил ему 7 августа пространную шифровку.
«Положение, — говорится в этом документе, — чрезвычайно грозное. Фронт обезлюдел... Тюмень накануне оставления. Есть попытки формировать добровольческие отряды, но на пути все то же катастрофическое отсутствие обмундирования и оружия. Если этого не будет — нужно или переходить снова на партизанскую борьбу, или признать, что все погибло. Здесь убеждены, что оставление правительством Омска — гибель его и всего. Должно быть обращение от всего правительства ко всем с откровенным признанием наивысшей угрозы... Должен заявить: почти вся наша агитационная работа — жалкий лепет и хождение вокруг да около событи й...» 286
Приведенный документ не единственный, показывающий катастрофическое положение белых на фронте против нашей 3-й армии 287. Вот еще несколько фактов. Когда части Боткинской дивизии остановились на короткий отдых в Тагильском заводе, они были внезапно атакованы рабочими этого и двух соседних заводов: только жалким остаткам белогвардейцев удалось вырваться и спастись бегством. В районе городов Ту-ринск, Ирбит, т. е. в тылу 1-й белогвардейской армии, действовали красные повстанческие отряды, совершая налеты и сея панику. Все дороги и пути загружены беженцами. Только за десять суток прошло их через Тюмень около 160 тыс. «Положение их отчаянное, и они страшно мешают войскам».
Нет, конечно, оснований не верить подлинным белогвардейским документам, и прежде всего шифровке Пепеляева. Приходится говорить лишь о другом, а именно о том, что сведения об истинном положении в армии противника и ее тыла, видимо, не были известны командарму Меженинову и его штабу. Он ничего не говорит о действиях красных повстанцев и о том, что уральские рабочие по собственной инициативе сами громят отступающих белых. Недооценивает он также усилия противника выиграть время для организации отпора. Иначе ведь трудно понять, почему командарм добивается разрешения остановить наступление сперва на семь дней, а потом просит разрешить ему еще семь дней «приводить армию в порядок», не ставя даже вопросов о преследовании противника передовыми частями 288.
Некоторые из предложений Пепеляева тут же проводились в жизнь. Это относится прежде всего ко всякого рода агитационным материалам и выступлениям. Интерес представляет приказ Колчака от 17 июля, в котором сам верховный пытается объяснить причины развала в армии. Главными причинами ослабления фронта Колчак объявил: 1) переутомление и усталость от долгих непрерывных боев; 2) «недостаточно хорошая, иногда преступно-небрежная постановка дела удовлетворения всеми видами довольствия, бесхозяйственность, незабот-ливость разного рода начальников, не принимающих '•жстренных мер к налаживанию всего хозяйственного аппарата; 3) неподготовленность большинства офицеров, отдаленных от солдат и часто не понимающих, как надо держать себя, как подойти к солдату и наиболее плодотворно и государственно работать; 4) сильная агитация и пропаганда большевиков и эсеров; 5) малая осведомленность, малая сопротивляемость агитационной работе большевиков». Добавив еще несколько лживых фраз о положении в Советской республике, о положении в Красной Армии, Колчак закончил приказ призывом к «неутомимой, дружной, планомерной работе для скорейшего оздоровления армии и искоренения всех изложенных причин ее временного ослабления» 289.