С этой точки зрения представляет большой интерес приказ-предписание председателя Облакома П. К. Голикова от начала октября 1919 г. на имя командующего Барнаульским фронтом Коляды. Дав освещение обстановки в связи с начатым противником из г. Камень наступлением, Голиков подвергает резкой критике действия красных войск за их пассивность. «Положение, —■ говорится в этом документе, — в сущности, нельзя назвать серьезным, если мы не осложним его своим бездействием... Необходимо первоначально все силы концентрировать против одного противника, разбить его, затем идти на другого и т. д.». Заканчивался приказ категорическим требованием начать активные действия, и «поэтому никаких отговорок с нашей стороны по вопросу о наступлении на Тюменцево быть не может». Столь четко и в категорической форме выраженное требование придерживаться в борьбе с врагами одного из важнейших принципов ведения военных действий — принципа частной победы — встречается в приказах партизанского командования очень редко. (См. Партизанское движение в Западной Сибири. (1918—1920 гг.), док. № 156, 190, 229.)
84 В телеграмме Полевого штаба Республики от 3 декабря 1919 г. говорилось: «С продвижением вперед Востфронта к нему начинают выходить партизанские отряды... Опыт прошлого свидетельствует, чти партизанские отряды, включая в себя очень часто элемент не только чисто идейных борцов, но зачастую ничего общего с ним не имеющих, руководимый иными побуждениями к борьбе, оказывались в моральном отношении вредными, а в военном — малоустойчивыми». Далее в приказе предлагалось: а) никоим образом не включать в регулярные части войск отряды партизан, направляя их в запасные полки в глубокий тыл; б) целые партизанские отряды и полки сразу не вводить в боевые линии, а в тылу просмотреть их особыми комиссиями. В течение всего декабря от Реввоенсовета Республики поступали повторные требования «принять все меры, чтобы в Красную Армию не проникали начала партизанщины». То была реакция на печальный опыт использования повстанцев-партизан на юге, приведший к махновщине, григорьев-щине и дорого обошедшийся Южному фронту. (ЦГАСА, ф. 33988, оп. 2, д. 13, л. 183.)
65 Бывший начальник штаба 30-й стрелковой дивизии 3-й Красной армии С. Н. Богомягков дает в своих воспоминаниях следующую оценку действиям войск армии: «Примерно 1 сентября 1919 г. восточнее Тобола началась так называемая тобольская кадриль: то противник отходил, и мы его преследовали, то мы отступали под натиском противника. Это повторялось много раз». Бои с таким переменным успехом шли весь сентябрь — первую половину октября 1919 г. и закончились тем, что 3-я армия удержалась на восточном берегу Тобола. «Поход от Ишима до Омска, — пишет там же Богомягков, — вдоль железной дороги примечателен небольшими боями (главным образом перестрелками) с частями прикрытия противника...» Славным называет автор воспоминаний только один бой 267-го полка в с. Сыропятское, уже под самым Омском. (См. В боях и походах. Свердловск, .1959, стр. 580.)
66 Лавируя между двумя основными борющимися группами и не имея лично за собой никакой реальной силы, Колчак предложил 7.12 1919 г. генералу Каппелю принять главное командование фронтом вместо Сахарова. То была уступка «демократии»: Каппель, начав свою контрреволюционную карьеру летом 1918 г. у Комуча на Волге, считался «большим демократом». Но принять фронт он отказался. Несколькими днями позднее братья Пепеляевы арестовал» Сахарова, после чего Каппель стал фактическим комфронтом. Борьба за власть сказалась на положении в армии. Накануне взятия 5-й Красной армией Новониколаевска в городе произошло восстание части гарнизона против Колчака, жестоко подавленное интервентами.
67 Уже осенью 1919 г. в Иркутске эсерами, меньшевиками и другими контрреволюционными партиями был создан подпольный центр — Земское политбюро, обосновавшееся в Красноярске. Задачей его было использовать принявшее к этому времени широкие размеры антиколчаковское и враждебное интервентам настроение масс населения. Конкретный план состоял в том, чтобы восстановить в Сибири и на Дальнем Востоке свою власть в тот момент, когда под ударами Красной Армии колчаковский режим и его армия будут уничтожены, а Советы еще не успеют начать действовать. Но враги жестоко просчитались, и решающую роль в этом деле сыграл молниеносный разгром арьергардных частей чехословацкого корпуса, на помощь которого красноярские эсеры-меньшевики рассчитывали. В Иркутске, где эта помощь им была оказана, они сумели временно взять власть в свои руки, образовав политцентр, но и тут их планы провалились: разгром и уничтожение колчаковской армии настолько изменили военно-политическую обстановку на Востоке, что 20.1 1920 г. в Иркутске власть перешла в руки большевистского ревкома.
68 Руководствуясь указаниями Москвы, РВС 5-й Краснознаменной армии предъявил 13.1 1920 г. командованию чехословацкого корпуса следующие требования как условия прекращения военных действий с нашей стороны против частей корпуса: «1) разоружиться и перейти на положение мирных граждан, а все имеющееся оружие сдать; 2) передать в распоряжение Советской власти изменника н предателя русского народа самозванного верховного правителя адмирала Колчака, его министров и весь его штаб; 3) взять па себя охрану для передачи в наше распоряжение похищенного Колчаком золотого запаса и другое имущество... 4) по исполнении настоящего приказа чехословацким войскам гарантируется полная неприкосновенность и всякое содействие в возвращении на родину». Командир корпуса генерал Сыровый пытался всевозможными отговорками и выдвижением своих условий выиграть время, чтобы привести свои войска в порядок и помочь белым, но потерпел полный провал. 20 января 1920 г. Сыровый вынужден был в целях спасения жизни своих солдат принять условия советского ультиматума и обязался передать золото в Иркутске после отхода арьергарда через тоннели в Забайкалье. Выполняя указания США о необходимости спасти самого Колчака, Сыровый передал верховного и его премьер-министра Пепеляева политцентру, состоявшему из эсеров и меньшевиков, но под нажимом восставших рабочих затея эта провалилась. За исключением требования о сдаче оружия, все указанные выше требования РВС 5-й армии были чехословаками приняты, и 7.2 1920 г. на ст. Куйтун было заключено соглашение между РВС 5-й армии и представителем корпуса о порядке эвакуации его через Владивосток. (ЦГАСА, ф. 207, оп. 2, д. 4, л. 51.)
89 Мы не говорим здесь о целом ряде повстанческих и партизанских войск (2-я Братская дивизия Бурлова, 1-я Балаганская советская добровольческая дивизия и др.), что находились восточнее Енисея. Во-первых, по силе своего боевого состава и значению их действий они не оказывали заметного влияния на ход борьбы. Во-вторых, возникновение, структура и приемы действий были у них такие, как у вышеописанных повстанцев-партизан Алтая, Енисейской губернии и т. д. В-третьих, их действия стали выходить за рамки местного значения лишь после того, как армия Колчака была окончательно уничтожена 5-й Краснознаменной Красной армией в районе Новониколаевск, Минусинск, Канск. Исключение составляла только так называемая Восточно-Сибирская советская армия, созданная во второй половине января 1920 .г. в районе Иркутска на базе двух сил: повстанческих и партизанских отрядов, а также рабочих отрядов района Иркутск, Черемхов и прилегающих к нему с севера районов, с одной стороны, и перешедших на сторону народа частей Иркутского военного округа — с другой, в том числе гарнизона Иркутска. По данным на 14 февраля 1920 г., боевой состав этой армии насчитывал около 13,7 тыс. человек, в том числе 635 бывших колчаковских офицеров. Силы эти были разбросаны на огромной территории, слабо связаны между собой и не сумели перехватить путь отступающим в Забайкалье остаткам группы Каппеля, а также не сумели надежно обеспечить Иркутск и выполнить задание доставить арестованного Колчака в расположение 5-й Краснознаменной. Крупную роль в большевистском подполье Иркутска играли Ф. Н. Петров, П. П. Постышев, Д. Чудинов, Я. Шумяцкий, А. А. Ши-рямов.