«Принцесса Уэльская и на самом деле очень странная», – думала миссис Харкорт.
Наконец они не могли больше скрывать свою ненависть друг от друга и испытывали большое облегчение, обижая друг друга.
Принц с отвращением морщил нос, когда смотрел на нее. Каролина, глубоко обиженная, не подавала виду, однако иногда пыталась смутить его своей грубостью. Она старалась показать ему, что он больше ее не волнует, что выйти замуж за него ее вынудили не меньше, чем его – жениться на ней.
Однажды вечером, когда они должны были обедать с гостями, он с неодобрением посмотрел на нее. Ее внешность всегда была слишком яркой, ее одежда, кто бы ее ни шил, смотрелась на ней вульгарно, на его взгляд. Она чересчур румянилась, хотя у нее от природы очень румяные щеки, платье на ней всегда плохо сидело. Ее великолепный бюст всегда напоминал ему грудь Марии, но почему-то он делал ее похожей на грушу, и он находил это крайне отвратительным. Она любила украшения и надевала сразу слишком много драгоценностей, цвета их не сочетались, что придавало ей неряшливый вид. А самым большим преступлением, с его точки зрения, было то, что она отказывалась регулярно мыться.
Принц содрогнулся, он не мог заставить себя смотреть ей в лицо, он смотрел на ее ноги.
– Ну, – жестко восклицала она, – что интересного вы нашли в моих туфлях?
– Я нахожу их крайне аляповатыми.
– О, вы находите? Ну, тогда ступайте и закажите мне еще одну пару. Да, идите и закажите мне пару туфель. Затем принесите сюда, и если они подойдут, то, может быть, я их надену.
Принц отвернулся.
Хотя она кричала и издевалась, она была глубоко обижена. Было приятно узнать, что в этот вечер принц пригласил на обед ее старого друга Малмсбери. Какая радость снова увидеть его. Она никогда не забудет, как он пытался помочь ей. Он, хорошо зная принца, должно быть, понимал, что произойдет, когда она прибудет в Англию. Вот почему он так волновался тогда, так бескорыстно ей помогал, дорогой добрый Малмсбери! Если бы она приехала сюда, чтобы выйти за него, а не за принца, все было бы иначе.
«Я убеждена, – думала она, – что ненавижу своего мужа».
Среди гостей были леди Джерси и полковник Хэнгер. Она люто ненавидела обоих. Леди Джерси теперь не скрывала своего презрения к Каролине. Она хотела, чтобы все знали, что она настоящая хозяйка дома. Какое унижение иметь своей леди опочивальни любовницу мужа и не обладать правом привезти из Брунсвика своих друзей. А полковник Хэнгер был грубиян и любитель разыгрывать людей, она удивлялась, как такой человек мог стать другом ее привередливого мужа. Да, его вкусы были вовсе не такими утонченными, как казалось. Временами он собирал необычайно вульгарные компании. Замечательно, что он был таким элегантным и носил прекрасную одежду, своими изысканными поклонами вызывая всеобщее восхищение. Ну, а как насчет его вульгарных друзей, таких, как полковник Хэнгер, сэр Джон, Летти Лэйд и братья Бэрри? Они устраивали свои дурацкие розыгрыши, и конечно, она была мишенью для насмешек, они совершали набег на поместье, и оно ходуном ходило от их непристойных скачек. А как они пили! Они всегда были пьяными, она часто натыкалась на его гостей, когда те храпели на диванах, не снимая сапог.
«Все это не очень-то элегантно», – мрачно думала она.
За обедом принц был внимателен к леди Джерси, держал ее за руку и ласково глядел на нее.
«Однако, – думала она, – не так уж он ее и любит, как хочет показать. Все это, чтобы позлить меня. А на ней перламутровые браслеты. Мне знакомы эти браслеты. Они принадлежат мне. Они были фамильными драгоценностями, которые перешли ко мне, когда я вышла замуж. Как он осмелился взять их из моей шкатулки и подарить леди Джерси?! Конечно, есть предел тому, что я могу вытерпеть», – думала она.
Малмсбери был печален, он ловил ее взгляд, как будто хотел предупредить о чем-то. Предупредить ее! Почему бы не предупредить принца? Кто же зачинщик всего, она или принц? Когда она приехала, она была готова стать ему хорошей женой, создать семью, по-своему любить его.
«Если бы меня отпустили домой, – думала она, – если бы я могла объяснить отцу, что моя жизнь навсегда искалечена, что ничего хорошего не получится! Но это невозможно. Королевство превыше счастья. Короли не вольны в своей судьбе, тем более королевские принцессы. Принц собирался жить своей жизнью, хотя его и обязали жениться из-за долгов, он намеревался сохранить для себя леди Джерси».
После еды полковник Хэнгер зажег огромную трубку, которую очень любил. Все смеялись над Георгом Хэнгером, который совершал совершенно эксцентрические поступки, никто и не собирался возражать даже против его большой вонючей трубки.
Принц улыбался леди Джерси, которая ему что-то оживленно рассказывала. Он взял ее стакан и отпил из него. Это подчеркивало существовавшие меж ними отношения.
В припадке ярости Каролина выхватила трубку изо рта полковника Хэнгера, раскурила ее и пустила клуб дыма в лицо принцу, сидевшему напротив нее.
За столом воцарилось неловкое молчание. Она видела окаменевшее лицо принца, блеск в змеиных глазах леди Джерси.
Каролина расхохоталась. Ей пришлось это сделать, чтобы положить конец ужасному молчанию.
Все были смущены, принц выглядел беспомощно, затем, совсем не обращая на нее внимания, он начал рассказывать о спектакле, который ставили в Друэри Лэйн. Каролина о нем ничего не слышала. Она не могла вмешиваться в разговор.
Она сидела и улыбалась про себя. Она никому не покажет, как она несчастна.
Принц послал за эрлом Малмсбери, и тот пришел печальный, потому что после странной выходки принцессы за обедом он полагал, что принц будет ругать свою супругу и винить Малмсбери, доставившего ее в Англию.
Он сразу понял, что принц по-настоящему разозлен.
– Ну, Харрис, – сказал он, – вы видели эти ужасные манеры моей супруги? Как вам все это понравилось?
Малмсбери пробормотал, что отнюдь не понравилось, но он думает, что принцесса очутилась в чужой стране с чужими обычаями и еще не уверена в себе.
– Не уверена в себе, – повторил принц. – Мой дорогой Харрис, какие же фортели она станет выкидывать, когда будет в себе уверена? Какого черта вы не написали мне из Брунсвика, какую особу вы мне везете?
– Ваше Высочество, мораль принцессы не вызывала нареканий.
– Вы привезли эту… эту женщину, зная, что вы делаете.
– Ваше Высочество, Его Величество послали меня в Брунсвик не для принятия решений, а с очень простой миссией – предложить принцессе Каролине вашу руку.
– Да, я вижу, – горько сказал принц. – Вы подчинялись королю и не смотрели, что ваш долг предупредить меня.
– Ваше Высочество, – немного резко ответил эрл, – в то время, как я осознал, что принцессе многому надо научиться, я не мог полагать, что Ваше Высочество решит невзлюбить ее.
Принц выглядел расстроенным.
– Вы же видите, какая она. Разве она может вызывать уважение у моих друзей?
– Я думаю, при вашем благорасположении она станет лучше.
– Благорасположении! Харрис, вы всегда такой разумный и дипломатичный, не так ли?
– Это моя служба, сэр, я должен развивать эти качества.
– Вам это удается хорошо, поверьте мне. Но именно эти ваши качества и навредили мне, я боюсь. В этом браке я не вижу ничего, кроме катастрофы… ничего, кроме катастрофы. Это непредсказуемая женщина. Меня от нее мутит. Она даже не моется.
Малмсбери выглядел обиженным. Конечно, он понял. Разве он не пытался внушить ей представление о «свежести», не говорил ей о привередливости принца? А она легкомысленно отказалась прислушаться к его советам. Он был ужасно разочарован в ней, но ему было невероятно жаль ее.
И из-за нее он потерял расположение принца, который никогда не прощал тех, кто, как ему казалось, ставил интересы его отца выше его собственных.