Они прибыли нежданно, но она поняла, что Фитц на борту, по тому, как реагировала команда – когда Фитц появлялся, все вокруг начинало бурлить и кипеть. Морган сунул голову в ее камбуз, чтобы поздороваться и попросить ее поужинать с ними, но она ответила, что как шеф-повар она рада работать лишь за свое жалованье. Она не могла встретиться с Фитцем лицом к лицу в присутствии Моргана. Она должна была держаться подальше от салона.
Позднее, после ужина, она видела, как отец и сын вместе расхаживали по палубе, обсуждая встречу, которая предстояла им при поездке в Каракас. Она знала, что они должны отбыть рано утром, и она встанет с рассветом в надежде, что Фитц может зайти повидаться с ней, что он еще чувствует то же, что чувствует она.
Она держала кружку с кофе в руке, стоя на палубе и наблюдая за восходом солнца, когда появился Фитц. Он уже был одет в безукоризненный бежевый костюм. Его густые темные волосы, еще влажные после душа, были хорошо причесаны. Узел галстука был чуть приспущен, а верхняя пуговка голубой рубашки расстегнута. Она ощущала свежий цитрусовый аромат его лосьона после бритья. Он не улыбнулся, просто взглянул на нее, вначале пристально, а потом отвернулся и стал смотреть на берег. «Чудесное утро, Венеция», – сказал он равнодушно. Она судорожно сжала кружку с кофе, не в силах вымолвить ни слова. Потом он снова обернулся к ней и спросил: «Ну, как ты, Венни?» Этот его взгляд всегда озадачивал ее, даже сейчас. Она могла думать о нем бесконечно. Он глядел на нее так, словно выставил неодолимое препятствие их общим воспоминаниям, так смотрят на нового, совсем незнакомого человека. И она выпалила, обнаружив перед ним все свои чувства: «Я скучала по тебе, Фитц». Выражение его лица мгновенно изменилось, на нем снова появилась маска, вежливая, улыбающаяся, формальная маска. «Тебе здесь слишком одиноко, – сказал он, – но я намерен занять тебя последующие несколько недель. Я пригласил несколько друзей остановиться на «Фиесте». Их будет около дюжины. Ты не будешь скучать в окружении молодежи. Морган пробудет здесь тоже некоторое время. Полагаю, вам обоим станет немного веселее». Он взглянул на свои часы. «Уже пять тридцать, – сказал он, нахмурившись, – нам пора. Я уверен, что Морган выйдет, чтобы попрощаться с тобой». Она беспомощно смотрела на него, все еще держа в руке кофе. «Ах, да, Венеция, еще одна вещь… чуть не забыл… – Ее сердце замерло, он собирается сказать ей, что не забыл ту ночь, не забыл ее после всего… – Я не забыл свое обещание заглянуть в финансовые дела Дженни. Я дам тебе знать сразу, как только получу какую-либо определенную информацию».
Она поблагодарила его, стараясь, чтобы ее голос не дрожал, а затем на палубе появился Морган. Он тепло поздоровался с ней, и момент был упущен.
Лишь один раз за два месяца она видела Фитца, но все еще как в западне чувствовала себя на «Фиесте», словно муха на кончике липкой ленты, привязанная к нему.
Ей стало немного легче, когда это прекрасное судно наполнилось гостями. Она была занята даже больше, чем это могла себе представить. Ее радовало, что друзья Фитца были молоды и веселы, с тем американским открытым дружелюбием, какое позволяло ей чувствовать себя одной из них. Но теперь наступил момент истины. Вчера капитан сообщил ей, что «Фиеста» должна отправиться в Средиземное море на все лето. Он будет счастлив, если она останется на «Фиесте» еще на один квартал, но, конечно, вполне понимает, если она предпочтет что-то другое. Ей будет заказан полет или в Лондон, или в Ниццу, в зависимости от ее решения.
Венни сидела на кровати, обхватив руками колени, и глядела в мягкую темноту. Конечно, она должна уехать, он достаточно ясно дал ей понять, когда прощался, что забыл о той ночи, и она тоже должна забыть. Но может ли она забыть?
Она слезла с кровати, надела халат и вышла на палубу. В этот ночной час воздух стал немного прохладнее. Венни поколебалась момент, а затем скользнула вдоль палубы вниз в каюткомпанию. Все, кроме ночной вахты на мостике, спали, и она, никем не замеченная, пробралась к хозяйской каюте. Закрыв за собой дверь, она прошла в ванную, сняла флакон с лосьоном после бритья, которым пользовался Фитц, и растерла несколько капель на своем горле, между грудей. Затем немного больше на животе и бедрах. Вернувшись в каюту, она сбросила на пол халат и скользнула между простыней на кровать Фитца. Прижав к себе его подушку, вдыхая запах его одеколона, воображая, что он сейчас рядом с ней. Она так делала уже не в первый раз; это давало ей возможность ощутить себя рядом с ним…